Конан Дойл смеется над собственной ремаркой. Габриель Уэллс, все еще под впечатлением от этой встречи, смущенно подхихикивает.

– У нашего брата нет пенсии, некому устраивать отходную вечеринку. Отходную нашей профессии поет растущее равнодушие публики. Ваше счастье, что вы через это не прошли.

Габриель соглашается, что не думал о том, как закончит в качестве писателя. Карьера была для него горой, подлежавшей штурму, с невидимой вершиной. Как сложится спуск вниз, он не успел представить. Благодаря Дойлу он внезапно осознает, что убийство позволило ему избежать испытания упадком и подарило почетный уход. Когда тебя убивают, ты уходишь как в романе. Впрочем, надо еще выяснить, убийство ли это; пока что некролог утверждает, что он умер во сне от остановки сердца.

– Я провел собственное расследование вашего убийства из чистого… Назовем это игрой ума. Муази ни при чем. При всем своем хвастовстве он, в сущности, слабак. Он повышает голос, проявляет агрессию, просто чтобы привлечь внимание, без этого для него нет жизни, а на самом деле он – продукт прессы, марионетка, телевизионный клоун. Он не представляет никакого интереса, даже как подозреваемый.

– Тогда кто?

– По-моему, не Сабрина Дункан и не Александр де Виламбрез ваши главные подозреваемые. Как Люси и Игнас, я склонен подозревать вашего брата-близнеца. Ключ к загадке – то, что он варганит в своей секретной лаборатории.

– Секретная лаборатория? Вы видели, чем он там занимается?

– Я не видел ничего, кроме батареи компьютеров и приборов. Он не принимает наркотиков и не пьет спиртного, поэтому я не могу залезть к нему в голову и понять, что к чему. Увы, теперь я должен вас покинуть. Приятно с вами поболтать, но меня ждут на спиритическом сеансе.