– Стечение обстоятельств. Мое тело сейчас не слишком «обитаемо».
– Стечение обстоятельств. Мое тело сейчас не слишком «обитаемо».
– Вы не боитесь, что его у вас похитят?
– Вы не боитесь, что его у вас похитят?
– У него мигрень. Похититель поймет, что такое «моя» боль.
– У него мигрень. Похититель поймет, что такое «моя» боль.
– Вы согласны нам помочь, мэтр? – напоминает о себе Габриель.
– Вы согласны нам помочь, мэтр?
– Уголовное расследование, говорите?.. Чьей смерти?
– Уголовное расследование, говорите?.. Чьей смерти?
– Моей.
– Моей
Сэр Артур Конан Дойл разражается хохотом.
– Как бы я хотел поместить этот диалог в один из моих романов!
Как бы я хотел поместить этот диалог в один из моих романов!
Дойл ведет двоих французов в музейный зал, полный его книг и паутины. Справа стоят пустые латы со ржавой алебардой, слева висят картины, изображающие этапы его жизни с первой женой, со второй женой, с многочисленными детьми.
– Этот зал музея закрыт для посетителей. Он не освещается, не отапливается, здесь пыльно и влажно; не знаю почему, но мне кажется, что мы, духи, лучше себя чувствуем именно в такой обстановке.
Этот зал музея закрыт для посетителей. Он не освещается, не отапливается, здесь пыльно и влажно; не знаю почему, но мне кажется, что мы, духи, лучше себя чувствуем именно в такой обстановке.
Габриель согласен, что этот беспорядок, при всей мрачности, действует на него вдохновляюще.
– Вам придется больше рассказать мне о вашем убийстве, мистер Уэллс.