Эдмонд Уэллс, Энциклопедия относительного и абсолютного знания, том XII
87
87
Писатель ошеломленно таращится на нее.
– Боюсь, твоя концовка испорчена, дорогой Габриель.
Боюсь, твоя концовка испорчена, дорогой Габриель.
Молчание.
– Знаешь почему? Потому что тебе оказался не под силу зачин.
Знаешь почему? Потому что тебе оказался не под силу зачин.
Он не может оторвать от нее взгляд.
– Если бы… если бы… если бы я знал, что это вы!
Если бы… если бы… если бы я знал, что это вы!
– Я все сделала, чтобы ты ни за что не догадался.
– Я все сделала, чтобы ты ни за что не догадался.
Он изучает ее в мельчайших подробностях и никак не придет в себя. Тем не менее это она, он узнал ее: старушка в перуанском берете, в утро его смерти выгуливавшая на поводке пуделя. Сейчас песик дрыхнет у нее на коленях, сладко всхрапывая.
Она хитро смотрит через толстые стекла очков.
Чтобы выбрать такую внешность, надо обладать чувством юмора, думает Габриель. Он грезил о верхнем мире, населенном длиннокрылыми ангелами… Как ему изменило воображение!
– Опомнись, Габриель! Уясни для начала две вещи: мое имя – Метратон, и я фанатка Земли. Замысел, место, форма, расположение, цвет… Обожаю эту планету!
Опомнись, Габриель! Уясни для начала две вещи: мое имя – Метратон, и я фанатка Земли. Замысел, место, форма, расположение, цвет… Обожаю эту планету!
Она гладит собаку.