Старушка снова с сомнением сдвигает очки на кончик носа, но Габриель стоит на своем:

– Это будет история фиаско: группа, вздумавшая продлить срок человеческой жизни, не только не преуспеет, но осознает, что вся затея провальная. Мое послание будет иным: «Лучше короткая, но качественная жизнь, чем длинная вереница тоскливых дней».

Метратон остается бесстрастной, ее пудель широко зевает. Габриель наседает:

– Прочтя «Тысячелетнего человека», читатели раздумают доживать до старости!

У писателя впечатление, что он находится в середине важнейшей в его жизни тирады. Он подыскивает слова, не позволяя им выскакивать слишком быстро.

– Им захочется интенсивной и сознательной жизни, – формулирует он. – Захочется приносить пользу другим людям и планете. Особенно планете.

Метратон подбирает под себя ноги и принимает позу лотоса. После долгих раздумий она наконец произносит:

– Договорились.

– Вы согласны?

– Да. Именно оттого, что я не уверена, что ты понапишешь при следующем воплощении, я буду хохотать сильнее, чем от всего, что ты написал раньше.

– Даю слово помнить свое обещание и всегда учитывать влияние, которое могут оказывать на читателей мои книги.

– Ты будешь обходить молчанием человеческое могущество, грозящее уничтожением всем остальным видам и исчерпанием сырьевых ресурсов. Гуманизм хорош для Ренессанса, сейчас иные веяния. Идет?