Она внимательно смотрит на Габриеля.

– Представляешь, что было бы, если бы некрофоны свободно продавались в супермаркетах, как телефоны? Все скучающие неприкаянные души (а они киснут от тоски) бросились бы трепаться с живыми людьми. Вот была бы толкотня! Знал бы ты, до чего мелочны мертвецы! Если бы твой брат запустил свой некрофон в продажу, у всех эктоплазм появилась бы возможность заявить о себе. Они бы обязательно стали откровенничать и создали бы живым еще больше проблем.

Метратон снова покатывается со смеху.

– В общем, Габриель, ты уж постарайся, чтобы твой братец не высовывался… Иначе мне придется его убить, как тебя.

– Я доведу это до его сведения, как только он опять со мной свяжется. Только, рискуя вас прогневить, я не стану прибегать к нему и к его некрофону. Лучше действовать через Люси. Она тоже может слышать мой голос. Я надиктую ей новый вариант «Тысячелетнего человека», и она отнесет его издателю.

– Как хочешь. Ну, чего ждешь? Я уже на тебя нагляделась. Ты не один, за тобой целая очередь. Брысь! Принимайся за свой роман. И пожалуйста, ради меня, найди концовку понеожиданнее, хорошо?

Писателя захлестывает чувство огромной благодарности. Теперь он все знает и может браться за дело. Он прочувственно смотрит на Метратон, та подмигивает ему и прижимает палец к губам: молчок, язык за зубами!

– И последнее: хочу предложить тебе завязку. Герой может сказать: «Что я узнал за прежнюю жизнь?»