– Чепуха, вовсе не девять, – поправил «бриллиантовый мальчик», – а десять. Ты одну часть пропустила.

Этот светловолосый юноша с голубыми глазами просто бредит синематографом, он знает все фильмы, имена всех звезд, особенно тех, что носят юбки. Все стены в его комнате обклеены портретами Франчески Бертини и других великих актрис, которые заставляют сердца мужчин биться чаще, а женщин от ревности и зависти лишают сна и покоя.

Простояв около получаса в очереди в кассу, они наконец вошли в залу.

«Черный ящик» и в самом деле не стоил того, чтобы его смотреть, и Ребман довольно громко сообщил об этом Нине Федоровне, которая сидела с ним рядом.

Но младший сын тут же поставил его на место:

– Вы просто не видели ни одной из предыдущих частей, а то бы не позволили себе так отзываться об этом произведении киноискусства. Или, может быть, драмы Шекспира кажутся вам более интересными?

– Не то чтобы более «интересными», но…

– Господа, пожалуйста, тише… – послышалось сзади.

И вот Ребману пришлось снова молча смотреть на экран, где восторженно рукоплещущей публике как раз открылось, что внутри знаменитого черного ящика не было ничего, кроме воздуха.

– Ну вот, теперь мы знаем ответ, и тем самым поднялись еще на одну ступеньку по лестнице, ведущей к вершине жизненной премудрости, – подытожил Ребман, когда они вышли из кинотеатра.

А госпожа пасторша в ответ заметила:

– Но мы смогли хоть на час позабыть обо всем, что нас так терзало, а это уже многого стоит, особенно в сложившемся положении. Мне бы хотелось, чтобы и наша проблема разрешилась, и все окончилось так же безболезненно, как и в этой фильме. Сколько же нужно пережить, пока окончательно не повзрослеешь!

На ужин доедали холодные остатки обеда, даже не подогрев их. Лена подкреплялась напитком из какао под названием «Овомалтин», привезенным отцом из Швейцарии.

Ребман хотел сразу отправиться домой, так как знал, что съест у этих добрых людей то, чего им будет завтра недоставать. Но Нина Федоровна не позволила ему уйти:

– Вы наш большой должник, потому что так долго здесь не показывались, теперь пришло время хотя бы частично расплатиться, – заявила она.

И пришлось остаться на ужин.

Около девяти вечера, когда они уже пили чай, появился и господин пастор. Он только теперь завершил свой воскресный обход «малого стада», если воспользоваться семинарской терминологией, и привел с собой еще одного гостя, маленького застенчивого человечка, сидевшего за столом с таким видом, словно он нес покаяние за то, что появился на свет.

– Это мой коллега, он беженец из Либавы, – представил незнакомца Павел Иванович, прежде чем предложил гостю сесть. Тот принес свои извинения госпоже пасторше за столь поздний визит.