Когда они уже и выпили, и закусили довольно, с противоположного конца стола послышался громкий голос:

– Горько!

На это все собрание ответило дружным хором:

– Гооооо-рь-коооо!

Это означает, что молодые должны встать и поцеловаться на глазах у гостей.

Жених, молодой инвалид в кресле, смотрит вверх, а невеста склоняется над ним для поцелуя…

– Кто он, собственно, такой, есть ли у него профессия? – шепотом спросил Ребман у Карла Карловича, сидевшего с ним рядом.

– Конечно, есть, какой же немец не имеет профессии! Он – механик. Ремонтирует швейные машинки и часы во всей округе. В задней части дома оборудовали мастерскую. Он сумеет прокормить семью, будьте покойны.

Ребман смотрит на молодого: тот был бы очень красивым мужчиной, если бы не увечье. Хотя он и теперь совсем не плох, но иногда тень грусти все же мелькает на его лице, омрачая даже этот счастливый день.

Молодая, Ляля, которую Ребман впервые увидел только нынче утром, вовсе не такая пышка, как описывала Наталья Сергеевна: она просто дородная статная девица и производит очень приятное впечатление. Лучшей жениху было бы и не сыскать, даже если бы он не был калекой.

Около трех часов пополудни, когда завершилось очередное действие кулинарного представления – на этот раз это был куриный суп с лапшой – Ребман встал из-за стола:

– Мне необходимо выйти на свежий воздух, иначе я долго не выдержу!

Но Карл Карлович удержал его за рукав:

– Нет-нет, нельзя уходить из-за стола! Праздник ведь только начался. Что же вы скажете в три часа ночи?

– Тогда я уже ничего не смогу сказать, буду только громко храпеть. К таким долгим возлияниям и застольям я ведь вовсе непривычен.

Тогда Карл Карлович его отпустил:

– Ну что ж, идите. Но ненадолго. А то еще домой убежите, с вас станется! До завтрашнего вечера мы никого не отпустим!

Ребман надел пальто и шляпу и вышел. Неподалеку жил его знакомый, знаменитый скрипач, профессор, – их познакомил Михаил Ильич. Ребман уже несколько раз заходил к нему в гости. И теперь опять решил заглянуть: нельзя ли, мол, немного посидеть и отдохнуть – очень уж он утомился.

Профессор, в домашней куртке и тапочках, сам отворил ему дверь:

– А, Петр Иваныч, заходите! У вас такой вид, словно вы возвратились из «Яра»!