– Насколько мне известно, – простодушно заметила Телкиза, – его отнюдь не мертвым доставили к Набусардару. Устига жив и заключен в темницу борсиппского дворца.

Уходя, чужестранец бросил Телкизе в подол несколько золотых монет. Вероятно, он давно уже покинул Священную рощу, когда Телкиза взяла в руку одну монету. Она вертела ее в руках, разглядывая клинопись. И вдруг ее осенило – да ведь это же персидские монеты, деньги царя Кира!

Изумленная и напуганная, она прошептала:

– Неужто это был перс?

Это и в самом деле был перс, Забада, товарищ Элоса. Под видом погонщика, везущего на убранной цветами телеге девушек на празднество очищения, ему удалось пробраться в Вавилон, несмотря на то что ворота города бдительно охранялись. Забаде не терпелось узнать, жив ли его начальник, князь Устига.

* * *

Близился смертоносный август, месяц ава.

Воздух все накалялся и накалялся, наконец, свирепая жара стала совершенно нестерпимой. Днем Вавилон вымирал, и лишь по ночам, когда наступала прохлада, на улицах появлялись одинокие пешеходы – главным образом водоносы с тяжелыми металлическими кувшинами. Все живое терзал страх – что, если источники пересохнут и воды не станет? В дворцовых молельнях непрестанно горели светильники и курились кадильницы. Простые смертные полуголыми склонялись ниц перед домашними божками, но молитвы не помогали: десятки родных и близких провожали вавилоняне на кладбища. Мастера, изготовлявшие на берегу Евфрата терракотовые усыпальницы, приостановили работу, и так как умирало множество людей, то возникло опасение, что не хватит запаса глиняных гробов. Хуже всего приходилось караульным, которые должны были неусыпно охранять двести городских ворот. Каждый день уносил несколько солдат, становившихся жертвой палящего солнца. Яростные лучи безжалостно высасывали из них последние жизненные соки и доводили до помешательства. Но невыполнение приказа каралось казнью… Люди с нетерпением ждали конца месяца смерти, а он только еще начинался.

Вавилония казалась погруженной в сон. Всюду царило затишье, все пряталось от огненной колесницы бога Солнца, на которой разъезжал Шамаш; сейчас никто не отваживался поднимать взгляд на его огнедышащий лик.

Из провинций, расположенных южнее Мидийской стены, Набусардару почти не поступало никаких вестей, северные отряды ценой невероятного напряжения проводили подготовку к военным действиям, но о длительных переходах нечего было и думать, учения устраивались попеременно то в огромных описских, то в сиппарских казармах.

Пока страна между Тигром и Евфратом изнывала от зноя и бессилия, на северных ее границах все пришло в движение. Туда подтягивались легионы царя Кира. Многотысячная персидская армия, защищенная ассирийскими горами, стояла наготове, ожидая лишь приказа своего повелителя.