— А ну, адказвай хутка, хто такі?[243] — гаркнул седоусый высокий гусар в рысьей шапке.

— Я Вржосек, пан Вржосек герба Вржос, — отвечал по-польски Николаус, — товарищ панцирной хоругви из замка.

Возглас удивления послышался среди рыцарей.

— Что же твоя милость делает здесь? — спросил седоусый.

Николаус отвечал. Гусары слушали внимательно. Вдруг кто-то тронул его за плечо, Николаус обернулся. Гусар протягивал ему флягу.

— Выпей водки, пан.

Хлебный огонь ожег глотку и загорелся в животе Николауса.

— А кто были те люди на холме? — спросил тот же седоусый рыцарь.

Николаус сказал. Гусары захотели поехать туда и посчитаться, но седоусый рыцарь поднял руку.

— Спокойно, паны!.. Нам надлежит позаботиться о другом. Не с селянами воевать, а прорваться в замок или вернуться к гетману Гонсевскому.

Теперь последовали объяснения гусар. Оказалось, что под Красным на западе от Smolenscium’а уже стоит войско пана гетмана Гонсевского. И вчера большой отряд пошел на прорыв в замок для помощи осажденным. Часть отряда вошла в город, многие погибли, а другие вынуждены были отступить.

— И мы здесь заблудились, — признался пан полковник Немирович. — Из деревни, куда мы въехали вечером, все жители сбежали… Ладно, хоть корм лошадям был. В какой стороне замок?

— Там, — сказал Николаус.

Пан Немирович тяжело повернулся, посмотрел, привставая в стременах. Потом обернулся в другую сторону и спросил, куда уходит дорога.

— На Москву, — ответил Николаус.

— А что там? — спросил пан Немирович, указывая булавой между холмов.

— Борисфен, пан Немирович, — объяснил Николаус, чувствуя, что водка ударила в голову.

— Что же нам делать?.. — раздумчиво произнес пан Немирович.

— Идти на Смоленск, — ответил, не задумываясь, Николаус, озирая гусар.

Гусар было около тридцати.