И тогда же дал обет уйти отсюда, из этого града смольнян, даже если гарнизон выдержит натиск московитов. Но с собой он вознамерился забрать Вясёлку, сиречь — Радугу.

Такое озарение постигло шляхтича на исходе зимы 1633 года.

Хождения по кромке жизни и смерти чреваты различными последствиями…

Часть пятая

Часть пятая

36. Солнечное озарение

36. Солнечное озарение

Пения не было слышно. Какого пения? Косточкин увидел над собой младенца с желтым лицом, светлыми крыльями, какого-то постмодернистского ангела.

Но нет, ангел был вполне обычный, просто личико и руки с ножками густо выкрашены в бронзу или золото. В этом было, конечно, что-то вызывающее. Как и вообще во всей церковной скульптуре. Возвышенные, небесные образы в грубом материале и крикливой раскраске производили странное впечатление.

Косточкин сидел на полу в каком-то гнезде… Он тут же поднялся — и увидел резные стены собора и большую икону внизу, к которой шли и шли люди. Но служба уже закончилась.

Мгновенье Павел Косточкин гадал, как это сюда вознесся… Мелькнула даже мысль о свадьбе, о том, что свадьбу он и снимает уже, свадьбу банкира и девушки с серебрящимися глазами. И он успел помертветь от печального уныния.

Но уже сообразил, что это не так, что волнующее приключение в граде Smolenscium’е только начинается. Начал было осматривать пол балкончика в поисках своей итальянки, но тут же припомнил, что шапка у девушки, Яны.

Фотографируя Одигитрию с балкона, Косточкин вдруг подумал, что недавно фотографировал ее снизу… Да, и она была высоко, довольно высоко над ним… Как это может быть?

Сделав еще несколько кадров с балкона, Косточкин спустился по узкой лестнице и пошел среди стоящих со свечками или ходящих туда-сюда людей… смольнян. Как вдруг услышал какие-то знакомые звуки… Эшкрофт! «Горько-сладкая симфония». На него с неодобрением смотрела какая-то женщина с постным бледным лицом в черном платке, и, оказавшись поблизости от бокового хода, Косточкин поспешил туда, вынимая телефон. На дисплее он увидел информацию о нескольких пропущенных звонках.

— Да? — сказал он, выходя уже на улицу и жмурясь от ослепительного света.

— Ну наконец-то!.. Куда ты пропал, Павел? — спрашивала Яна.

— Никуда… Я здесь… Вышел.

— Уже вышел? Я хотела предупредить, чтобы выходил через боковые двери… там есть…

— Но я так и сделал.

— Умничка!.. А теперь иди не к колокольне с часами, а в противоположную сторону.