— Да. Но по этому поводу у Аркадия Сергеевича всегда была готова одна восточная притча. Мол, в неком далеком восточном городе некий учитель вернулся с прогулки в упоении, повторяя: «Ах, прекрасно!» Ну а его ученик тут же кинулся тоже по улицам, чтобы отхватить свою долю восторга. Но всюду видел лишь беду, нищету, грязь и злобу…

Они свернули на другую улицу и пошли к собору, освещенному в тумане прожекторами и казавшемуся какой-то грандиозной декорацией к фильму. Собор царил над крышами деревянных и кирпичных домов с садами, заборами.

— И что? — с пробудившимся интересом спросил Косточкин.

— Ученик вернулся в полном ауте. И на вопрос учителя, что с ним такое приключилось, проныл о своей несчастной прогулке. А учитель…

Они пропустили автомобиль и перешли на другую сторону улочки.

— …сказал, что ученик двигался просто не в том ритме. И все.

— Наверное, учитель был музыкант, — предположил Косточкин.

— Но уж точно мудрец. Вот господин толедец и наставлял нас: умейте ходить по Смоленску в нужном ритме. Чудно?

— Неделю назад я бы только посмеялся, — ответил Косточкин.

— А сейчас?

— А сейчас… даже сказал бы так: по всей России надо двигаться в этом ритме.

— Ого, масштабное мышление. Немного, конечно, шизоидная притча…

— У меня, кстати, один вопрос… Охлопьев… он… ну… не шизофреник?

— С чего ты взял? — спросила Вероника. — Или… постой… Ах, да, понятно. Наверное, кто-то говорил о его сыне? Он подавал большие надежды, шахматист и математик, но… вдруг это выявилось. Сейчас он живет с матерью.

— Здесь, на горе? — быстро спросил Косточкин.

— Да.

— Я, кажется, встречал его мать и даже помог ей донести воду до дома.

— Твое счастье, что не попался ему на глаза.

— Почему?