В конце следующей зимы, когда начал таять снег, Уолтер снова появился в Кентербридже, на сей раз с коробкой ярких кошачьих нагрудников. Он заявил, что кошка в таком нагруднике может гулять на воле сколько угодно, лазать по деревьям и гоняться за бабочками, но эта штука помешает бросаться на птиц. Он сказал, что колокольчик на кошачьем ошейнике абсолютно бесполезен, и добавил, что приблизительное количество певчих птиц, ежедневно убиваемых кошками в США, равняется одному миллиону (то есть триста шестьдесят пять миллионов за год). Уолтер подчеркнул, что это весьма приблизительный подсчет, который не учитывает умерших от голода птенцов. Хотя он, кажется, не понимал, какая морока нацеплять на кошку яркий нагрудник всякий раз, когда она выходит на улицу, и как глупо она в нем будет выглядеть, пожилые жители Кентербриджа вежливо приняли подарок и пообещали им воспользоваться. Как только Уолтер оставил их в покое, нагрудники отправились в помойку. Лишь Линда Гофбауэр открыто отказалась от этого нововведения. Уолтер, в ее представлении был одним из тех либералов, которые раздают в школах презервативы, ратуют за запрет личного оружия и заставляют всех граждан носить карточку с идентификационным номером. Она поинтересовалась: что, неужели он – хозяин всех птиц на своем участке? А если нет, то какое ему дело, если Бобби нравится за ними охотиться? Уолтер ответил выдержкой из Договора о североамериканских перелетных птицах: закон-де воспрещает причинять вред птицам, пересекшим канадскую и мексиканскую границы. Линда безо всякого удовольствия подумала о новом президенте, который хотел передать национальный суверенитет в руки ООН, и как можно вежливее намекнула, что занята воспитанием детей и будет весьма обязана Уолтеру, если больше он не станет ее беспокоить.

С точки зрения дипломатии Уолтер неудачно выбрал время, чтобы раздавать кошачьи нагрудники. Страна переживала серьезный экономический спад, акции вылетали в трубу, и беспокойство о судьбе певчих птиц казалось просто неприличным. Даже пожилые пары из Кентербриджа страдали от кризиса – дефляция вынудила многих отменить ежегодную зимнюю поездку во Флориду или Аризону, – а две молодые семьи, Денты и Долберги, запоздали с внесением платежей по закладной, которые, как водится, не вовремя выросли, и, судя по всему, им предстояло лишиться жилья. Пока Тиган Долберг ожидала ответа от кредитных компаний, которые, казалось, еженедельно меняли телефоны и адреса, и от дешевых долговых консультантов, которые, как выяснялось, не были ни дешевыми, ни компетентными, ее долги достигли трех-четырех тысяч долларов, а друзья и соседи, которым она делала маникюр в импровизированном салоне на дому, продолжали приходить, не принося никакого дохода. Даже Линда Гофбауэр, хотя у ее мужа был надежный контракт на строительство дорог в округе Итаска, вынуждена была понизить планку и отправлять детей в школу на автобусе, вместо того чтобы возить их на машине. Беспокойство облаком окутало Кентербридж, наводнило каждый дом, где смотрели новости, слушали радио и выходили в интернет. В твиттере щебетания было порядком, но щебечущий и чирикающий мир природы, о котором, по заверению Уолтера, люди по-прежнему должны были заботиться, казался совершенно излишним бременем.