– Еще слово – и получишь пулю в лоб, – предупредил я.

Он молчал, все еще тяжело дыша, его глаза горели ненавистью.

Я поднял его пистолет, засунул себе за пояс:

– Вставай.

– Идиот, – поцедил он. – Ты у меня будешь сидеть за решеткой еще до захода солнца.

– Сначала я увижу, как ты отправишься в ад. – По моему голосу он сразу понял: я могу пристрелить его на месте. – Иди к столу.

– Зачем? – спросил он, пытаясь выиграть время и сообразить, как дать мне отпор.

– У тебя есть слуга?

– У меня?.. Какое это имеет отношение к чему бы то ни было?

– Я спрашиваю, есть у тебя слуга?

– Ну, вообще-то, теперь есть, да. Но какое…

– Тогда сядь за этот стол, иначе, клянусь Господом, я прищемлю тебя в таком месте, куда не заглядывает даже твой слуга.

Он узнал слова, которыми когда-то угрожал Саре. Лицо его будто окаменело.

– Ну, ты сядешь или…

Макгоуан сел.

– Так-то лучше, – похвалил я, опираясь на каминную полку. – Ты сейчас будешь писать письмо. Возьми лист бумаги и перо.

После секундного раздумья он подчинился.

– Досточтимому Томасу де Салису и досточтимому Дэвиду де Салису, – диктовал я. – Сент-Джеймс-сквер, Лондон. Джентльмены… – Я замолчал, чтобы дать ему время написать. Его перо царапало толстую бумагу. – Этим письмом я заявляю о своей отставке с поста управляющего в поместье Кашельмара лорда де Салиса.

Он рассмеялся, но я оборвал его смех:

– Пиши!