Всю жизнь человек работает над приручением этой системы – системы общества, языка. В целях манипулирования ею, использования в личных целях. Это уже мысли той, с другого побережья, ведь именно так утверждает своими текстами N…»

Между ними – пропасть. Между Любой и N, между Робертом и N.

Он все же верил, верил в нечто – в нечто, некое Высшее. Пусть мрачное, тяжелое. Но верил. Ну, хотя бы в силу природы. Тогда как N прагматична, утилитарна.

«… Вот это меня пугает – механистичность. Отрицание души. Для нее душа – эмоции. Вспыхнут, сгорят, уйдут. Загорится обидой, злобой ли, утихнет – вновь муссирует доморощенные теории о науке, знании. Нахваталась по вершкам, жонглирует словами, ставит диагнозы миру. Вот Фрост – тут иное восприятие мира».

Люба вновь думает о Фросте.

Глава тринадцатая Белый кит

Глава тринадцатая

Белый кит

1

1

Возвратившись из Вашингтона, встряхнувшись и очнувшись, Люба решила, что надо продолжать писать. Взяв пример с сетевой подруги, писательницы с Западного побережья, решила устроить новый режим – теперь она будет регулярно писать свой роман. Словно свидание себе назначает. Отправляется с лэптопом, словно завзятый писатель, в местный «клуб одиночек».

Начитанные владельцы популярного американского кафе «Старбакс», у которого на логотипе то ли сирена, то ли русалка с раздвоенным хвостом, преподаватели английского языка и литературы Джерри Болдуин и Зев Сигл, вместе с писателем Гордоном Боукером, создали новый тип одиночества в толпе, давно знакомый европейцам. Впрочем, О’Генри писал в барах, предварительно накачавшись приличным количеством спиртного. Единственное отличие в том, что посетители нового заведения накачиваются кофейными напитками. Но если в барах и кофейнях прошлого была некая уникальность, кофе-бар нового времени был размножен, превращен в сеть, пронзил собою звездно-полосатые Штаты и вырвался на международные просторы. Теперь уже более полусотни стран знакомы с этим кофе-баром.

Поначалу партнеры собирались назвать свое кафе в честь «Моби Дика» – «Кофе от Моби». Но решили, что упоминание огромного белого кита вряд ли будет привлекать посетителей, скорее оттолкнет их. Все трое – истинные кофеманы, а также американские интеллектуалы. Первоначальный замысел был такой – привнести в культуру Сиэтла частичку Сан-Франциско, с его кофейнями и прогулочными улицами.

Действительно, кафе, задуманное как дань культуре и кофейной истории, привлекает писателей и студентов. Люба просиживает здесь часами, прихлебывая свой густо-кофейный напиток, пишет и размышляет над записями в блокноте и жизнью в целом.