Собака Дьяга была из прозорливых существ, и старой пыльной жуткой суке хотелось сказать, что я, прокравшийся из XXI века в I, хочу пройти мимо умирающего живого существа, стащив его за ноги с дороги, в то время как эфиопский мальчик Бгн в первом веке нашей эры, увидев умирающую старую суку Дьягу, взял ее на руки и оттащил к отцовской хижине, нашел на заднем дворе местечко и устроил ее там спокойно умирать. Все это ясным образом вонзилось острыми ножичками мне в сердце, и, вняв укору умирающей собаки, я тоже взял на руки Бгна.

Забыв о запретах отца моего, Андрея, я окончательно материализовался и под видом путника, проходившего мимо и увидевшего умирающего на дороге человека, пронес раба на руках во двор его хозяина, мытаря Елиуя. Тот с явным неудовольствием вынужден был принять назад своего полудохлого раба, которого недавно распорядился выкинуть через глиняную ограду на улицу, дабы не хоронить ему самому, а предоставить это сделать городским властям, у которых была специальная служба, подбиравшая случайные трупы на улицах города.

Пока я, материализовавшись в I веке, занимался умирающим африканером, Андрей уже прошел две улицы Капернаума и подходил к дому свиданий. И тут навстречу Андрею прошел человек. Разминувшись с ним, Андрей вдруг приостановился, повернул назад и пошел за человеком, в сущности, начав свой бесконечный путь вслед за Господом, ибо это был Он. А я шел навстречу им обоим, все еще пребывая в материи I века, и увидел самый красивый миг человечества, когда Андрей, первым из людей, увидел Христа и узнал в Нем Спасителя.

Иисус шел быстро, почти бегом, потрясая правой рукой так, словно он стряхивал с пальцев расслабленной кисти какую-то жгучую жидкость, и при этом резко пробрасывался подбородком в сторону и что-то негромко бормотал про себя. Вдруг он оглянулся и, увидев с упорством следовавшего за ним человека, сразу остановился и подождал, пока Андрей приблизится. «Добрый путник, чего ты не идешь своей дорогой, как шел, а повернулся и идешь за мной?» — спросил Иисус. «Позволь мне, господин, идти за тобой, ибо ничего другого мне не хочется… только идти за тобой», — от робости почти шепотом произнес Андрей и сильно покраснел при этом. Он вспомнил, куда он направлялся, сжимая в кулаке пару монет, выпрошенных утром у старшего брата Петра. «Я как раз только что проходил мимо того дома, куда ты держал путь, — молвил Иисус, — так из ворот выскочила блудница, словно гиена, и надсмеялась надо мной». «Как ты мог узнать, куда я шел, и каким образом могла надсмеяться над тобой блудница?» — спросил Андрей, удивленный всем услышанным. «Но ведь ты шел туда, в блудилище, не так ли? А надсмеялась надо мною блудница тем, что захватила вот эту мою руку, затянула ее в вырез хитона и огладила ею одну свою грудь и другую. Я ощутил на ладони какую-то бальзамическую мазь, которою натерла она кожу свою, и эта мазь ожгла мою ладонь, словно крапива пустырная. Тот самый, который решил погубить меня перед Отцом моим, спрятался в благовонное масло, но кожа на ладони моей ощутила его, и рука вовремя отдернулась назад». Разговаривая подобным образом с Андреем, Спаситель пошел далее уже степенной поступью, хваля молодого рыбака за то, что он решил не ходить в бордель, а направился с Ним в обратную сторону.