— Ты все кричала и кричала, — сказала я. — Не поняла, что он притворяется.

— Все было гораздо хуже, — ответила Лора. — Я поняла, что он притворяется все остальное время.

— То есть?

— Тогда он был самим собой, — терпеливо объяснила Лора. — Он внутри горел. Всегда.

«Наяда»

Устав от мрачных скитаний, я утром проспала. Ноги отекли, словно я прошла большой путь по жесткой земле; голова тяжелая, как пивной котел. Разбудила меня Майра, барабанившая в дверь.

— Проснись и пой! — пропела она сама в прорезь для писем. Я из вредности не отозвалась. Пусть подумает, что я умерла, — во сне отдала Богу душу. Могу поклясться, она уже прикидывает, в каком цветастом ситце положить меня в гроб и что подавать на приеме после похорон. Будет прием, а не бдения над гробом, никакого варварства. Над гробом бодрствуют, чтобы удостовериться, не бодрствует ли покойник: лучше убедиться, что мертвец действительно мертв, а уж потом махать над ним лопатой.

Я улыбнулась, но тут вспомнила, что у Майры есть ключ. Решила было натянуть простыню на лицо, чтобы подарить ей хоть мгновение сладостного испуга, но передумала. Я села в постели, спустила ноги и натянула халат.

— Придержи коней! — крикнула я вниз.

Но Майра уже вошла вместе с женщиной — уборщицей. Здоровая баба, португалка по виду, — так просто не отделаешься. Она тут же приступила к уборке, включив Майрин пылесос, — они все продумали, — а я шла за ней по пятам, точно банши[104], вопя: Не трогайте! Оставьте, где лежит! Я сама справлюсь! Я теперь ничего не найду! На кухню я успела первой: хватило времени запихнуть кипу исписанных страниц в духовку. Вряд ли у них дойдут до неё руки в первый день уборки. К тому же она не очень грязная — я никогда не пеку.

— Ну вот, — сказала Майра, когда женщина закончила. — Все чисто, везде порядок. Правда же, лучше на душе?

Майра принесла мне очередную безделицу из «Пряничного домика»: изумрудно-зеленый горшочек для крокусов в форме девичьей головки — застенчивая улыбка, край чуть-чуть сколот. Ростки крокусов должны пробиться сквозь дырки в голове и явиться цветущим нимбом, — это Майра так сказала. Нужно только поливать, прибавила она, и все будет в лучшем виде.

Неисповедимы пути Господни, говаривала Рини. Может, Майра приставлена ко мне ангелом-хранителем? Или, напротив, знакомит меня с порядками в чистилище? И как различать?