Слезы щипали глаза. Она попыталась улыбнуться, но чувство вины душило ее.
– Ты через многое прошла…
– Все прошли.
– Значит, давай попробуем поверить в чудо.
Может, так он пытался сказать, что знает правду? Или, по крайней мере, подозревает? И что он скажет, когда ребенок родится раньше срока?
– Что… что ты имеешь в виду?
Она видела, что и его глаза блестят от слез.
– Забудь о прошлом, Ви. Важно настоящее. Мы всегда будем любить друг друга. Мы же поклялись, еще когда нам было по четырнадцать лет. У пруда, где я тебя поцеловал в первый раз, помнишь?
– Помню.
Ей с ним повезло. Неудивительно, что она в него влюбилась. И она найдет дорогу обратно к нему, а он – к ней.
– Этот ребенок будет нашим новым началом.
– Поцелуй меня, – прошептала она. – Помоги мне забыть.
– Нам надо не забыть, родная, – сказал он, целуя ее. – А вспомнить.
Тридцать шесть
Тридцать шесть
В феврале 1945-го снег накрыл груду тел, сваленных у недавно построенного крематория. Из труб валил зловонный черный дым.
Изабель стояла, дрожа, на своем месте в строю. Шла утренняя
Она ждала конца переклички, но свистка все не было.
Валил снег. Некоторые женщины в строю начали кашлять. Одна упала лицом в грязное снежное месиво и не встала. Дул холодный, пронизывающий ветер.