— Я вырезала статью о Лорен, — сказала она, ставя чашку на блюдце. — Она должна быть где-то здесь.

Мать всегда вырезала статьи из газет, собирала их и отдавала Шону, когда он приезжал. А еще она, накопив с десяток, присылала их по почте, и Шон, вскрывая конверты, находил там аккуратно сложенные вырезки, невольно служившие и напоминанием о том, сколько времени прошло с его последнего визита к родителям. Мамины вырезки были на разные темы, но все они были либо о том, как лучше и безопаснее организовать свой быт, либо о том, как самому, не прибегая к посторонней помощи, выходить из затруднительных положений — способы предотвращения возгорания внутренней обшивки сушильного шкафа; как настроить фризер так, чтобы он внезапно не оттаивал; за и против «завещания о жизни» [19]; как не стать жертвой карманников на отдыхе; советы мужчинам, испытывающим стрессы на работе; как сохранить здоровье («Ходите пешком, и ваше сердце доживет до столетнего рубежа!»). Так мама посылала ему приветы и проявляла свою заботу; раньше это выражалось в том, что она застегивала ему пуговицы на пальто и поправляла шарф перед уходом в школу по утрам в январе. Шон все еще улыбался при воспоминании о той вырезке, которая пришла в мамином письме за два дня до того, как Лорен ушла, — «Зачатие ин витро [20]» — его родители никогда не могли понять, что для Шона и Лорен бездетная жизнь была их выбором, но они всегда боялись, что, если этой жизни все-таки придет конец (хотя никогда не говорили об этом), то родителями они будут самыми никудышными.

Когда Лорен наконец забеременела, они скрывали это от родителей, пытаясь разрешить вопрос, развалится ли их брак в результате рождения ребенка, потому что Шон, узнав о ее романе с одним из актеров, прежде всего стал донимать ее расспросами.

— Лорен, чей все-таки это ребенок? — постоянно спрашивал он, на что она отвечала:

— Если тебя это так волнует, сделай тест на определение отцовства.

Они отказывались от приглашения родителей на обед, мотивируя свои отказы тем, что их не оказывалось дома, когда родители выбирались в город, а Шон чувствовал что его голова вот-вот лопнет от постоянных волнений и страха, что ребенок не его; к тому же он испытывал страх и иного рода — он вообще не хотел ребенка, даже если бы был его отцом.

Когда Лорен ушла и мать Шона узнала об этом, то она решила, что поступок невестки не что иное, как «тайм-аут в семейной жизни, для того чтобы все обдумать», и теперь все газетные вырезки так или иначе были связаны с ней, а не с ним, как будто ее задачей было наполнить ящик, в котором Шон хранил ее вырезки, до определенного уровня, тогда бы Лорен вернулась и они бы сошлись вновь.