Корабль Джорджа Толбойса должен был бросить якорь в Мерси через три недели.

Мне осталось сказать немного. Я навестила больную девушку. Светлые волосы, хрупкое сложение. Описание ее внешности почти совпадало с моим, хотя она и не была похожа не меня. Меня представили ей как богатую даму, желавшую помочь ей. Я купила ее мать, нищую и жадную, которая за такие большие деньги, каких она в жизни не видела, была согласна на все. На второй день после моего знакомства с миссис Плоусон отец уехал в Вентнор и снял домик для своей больной дочери и ее маленького сына. Рано утром на следующий день он привез умирающую девушку, и Джорджи, которого научили называть ее «мама». Она вошла в дом как миссис Толбойс, местный врач навещал миссис Толбойс, она умерла и была похоронена под этим именем.

В «Таймс» было опубликовано объявление, и уже на следующий день Джордж Толбойс приехал в Вентнор и заказал памятник, на котором и по сей день выбито имя его жены, Элен Толбойс.

Сэр Майкл медленно поднялся, как будто в оцепенении.

— Я не могу больше этого слышать, — сказал он хриплым шепотом. — Что бы больше ни говорилось, я не в состоянии это выслушать. Роберт, как я понимаю, именно ты обнаружил это. Я больше ничего не желаю знать. Не возьмешь ли ты на себя обязанность обеспечить безопасность и удобства этой леди, которую я считал своей женой? Нет нужды просить тебя не забывать, что я любил ее нежно и преданно. Я не могу сказать ей «прощай». Я не скажу этого до тех пор, пока не смогу думать о ней без горечи… пока не смогу пожалеть ее, как сегодня молю Господа пощадить ее в эту ночь.

Сэр Майкл медленно вышел из комнаты. Он старался не смотреть на скорчившуюся фигуру. Он больше не желал видеть это создание, которое так нежно любил. Он сразу прошел в свою гардеробную, позвонил камердинеру и приказал ему упаковать чемодан и приготовиться сопровождать своего хозяина к последнему поезду.

Глава 10 Затишье после бури

Глава 10

Затишье после бури

Роберт Одли последовал за своим дядей в вестибюль после того, как сэр Майкл промолвил эти несколько тихих слов, прозвучавших, словно похоронный звон по его надежде и любви. Бог знает, как опасался молодой человек прихода этого дня. И вот он наступил; и хотя не было ни взрыва отчаяния, ни оглушительной бури мучений и слез, Роберта не утешала эта неестественная тишина. Он не мог не знать, что сэр Майкл Одли ушел с ядовитой стрелой, пущенной рукой его племянника точно в цель, в его истерзанное сердце; он хорошо знал, что это странное ледяное молчание было первым оцепенением сердца, пораженного неожиданным горем, в какой-то момент казавшимся почти непостижимым. Он знал, что когда это тупое спокойствие пройдет, когда мало-помалу, одна за другой станет известной каждая ужасная деталь трагедии, настигшей страдальца, буря разразится с роковой яростью, потоки слез и жестокие приступы боли разорвут это великодушное сердце.