После этого они сели на одинаковые троны, возглавив пиршество в честь этого события, за пиром последовали рыцарские турниры, организованные Алиенорой для удовольствия Ричарда. Он уже и сам рвался принять участие в турнире, и его наставники сказали ей, что вскоре Ричард будет готов к таким соревнованиям. От этого холодок пробежал по ее телу, ведь турниры нередко были жестокими и кровавыми, но радость за сына, овладевшего военными искусствами, была так велика, что Алиенора подавила свои страхи. Через год или около того, обещала она, его мечта исполнится.

Глава 39 Рокамадур, 1170 год

Глава 39

Рокамадур, 1170 год

Алиенора стояла на коленях рядом с мужем в тускло освещенной церкви, в глазах ее отражались огоньки множества свечей, которые горели перед святилищем чудотворной черной Мадонны[58]. Это было одно из святилищ в ее владениях, место паломничества бессчетного числа христиан. К храму, расположенному на отвесном утесе над рекой Альзу, можно было добраться только по крутой каменной лестнице. В соответствии с благочестивой традицией король и королева преклоняли колена на каждой из 216 ступенек, медленно поднимаясь в обществе своих лордов и леди и других более скромных паломников. Они приехали почтить святого Амадура, которому удалось ускользнуть от преследователей после распятия Христа, потом он по совету Девы Марии отправился сюда, в землю Керси, и закончил свои дни отшельником. Его благочестивые кости, эта святая святых, лежали под полом Часовни чудес, а над местом его упокоения почтительно стояла темная деревянная статуя Мадонны с Младенцем. Еще выше висел колокол, который, как говорилось, в преддверии чуда начинал звонить сам по себе.

Король и королева не искали чудес. Алиенора с грустью думала, что время для этого давно прошло, хотя и была благодарна судьбе за то, что они наконец достигли мира и согласия. Нет, королевская чета приехала сюда, чтобы в этот золотой октябрьский день поблагодарить Господа за выздоровление короля от трехдневной лихорадки[59], которая чуть не убила его в августе.

Алиенора обвиняла в этом Бекета. Конечно, архиепископ не мог сам наслать на Генриха лихорадку, но своим поведением он принес королю столько горя, из-за чего тот ослаб и стал чаще подвергаться болезням. Бекет и Папа были вне себя от гнева: как Генрих мог им не подчиниться! И некоторое время существовали опасения, что на короля и его королевство будет наложена анафема. Но тут вмешался Людовик, и Папа изменил свое мнение, теперь он требовал, чтобы Генрих помирился с Бекетом. Генрих немедленно заявил о готовности к замирению и с помощью короля Людовика встретился с Бекетом во Фретевальском лесу к югу от Парижа. Это случилось в июне.