— Как получается с детьми?

— Нормально.

Ни к чему было посвящать его в подробности о ненаписанных записках в школу, невыстиранной школьной форме, несделанных домашних работах или о том, как она терялась, когда они дрались из-за компьютера.

— Они очень хорошие. Просто отличные дети у нас получились.

— Знаю, — ответил Ник и как будто помрачнел. — Знаю… — Он замолчал, словно не был уверен, стоит ли продолжать, а потом договорил: — Поэтому мне не по себе, едва вспоминаю, что вижу их только по выходным.

— А-а… — протянула Алиса. — Ну, если мы не собираемся сходиться, тогда, наверное, правильнее будет пятьдесят на пятьдесят. Неделю — у тебя, неделю — у меня. Почему бы нет?

— Лучше не могла придумать?

— Нет. Я все подпишу!

— Прекрасно, — ответил Ник. — Я посоветуюсь с юристом, пусть составляет это «все». Завтра с курьером тебе пришлю.

— Присылай.

— Как только к тебе вернется память, ты передумаешь, — сказал Ник и продолжил с сухой усмешкой: — А если не передумаешь… Давай поспорим на деньги.

— Двадцать баксов, — быстро сказала Алиса и протянула руку.

— Идет, — ответил он и потряс ее.

Ей все еще нравилось, когда он держал ее за руку. Неужели ее тело не подскажет, как сильно она его ненавидит?

— Я узнала, что в прачечной тогда целовался муж Джины, а вовсе не ты.

— Ах, эта злосчастная прачечная, — ответил Ник и учтиво улыбнулся пожилой женщине с палочкой, которая безуспешно пыталась ухватить тарелку с сэндвичами.

— О, спасибо, вы чуть руку мне не вывихнули!

Он взял сэндвич. Алиса заметила, что это было яйцо под соусом карри.

— На что ты намекал, когда сказал: «Даже интересно, с чего я взяла, будто это ты?» — спросила Алиса и тоже взяла сэндвич, чуть не свалившийся на пол.

— С того, что я всегда говорил тебе: «Я не Майкл Бойл», — ответил Ник. Он жевал сэндвич, но даже теперь Алиса слышала в его голосе гневные нотки. — Ты настолько близко сошлась с Джиной, что переживала все так, будто это случилось с тобой. Я тебе повторял: «Но это же не я!» А ты вбила себе в голову, что все мы — сволочи.