— Она и фотографии в Интернет выкладывает? — спросил Ник. — Почему мне никто этого не говорил?

— Ой! — воскликнула женщина, прижав руку ко рту. — Я надеюсь, что не сказала ничего лишнего! — Она обернулась к Алисе. — Дорогая, к вам вернулась память? Знаете, в пятьдесят четвертом году с одной моей подругой случилось то же самое. Мы никак не могли убедить ее, что война уже давно закончилась. И в конце концов она даже свое имя забыла, но с вами, я уверена, такого не случится!

— Нет! — согласилась Алиса. — Меня зовут Алиса. Алиса. Алиса!

— Скажите, а фотографии детей она, случайно, не выкладывает? — осведомился Ник.

— Ваши дети — просто прелесть! — откликнулась пожилая женщина.

— Прекрасно! — прокомментировал Ник. — Добро пожаловать, убийцы и педофилы!

— Да что ты! Она же никого не приглашает убивать детей, — возразила Алиса. — Убийцы, вот вам наши симпатичные, хорошенькие жертвы!

— Ничего смешного! Почему тебе всегда кажется, что с нами не случится ничего плохого? Помнишь, ты как-то раз позволила Оливии потеряться на пляже? Ты, такая опытная!

— Я? — удивленно переспросила Алиса.

Как это она могла позволить Оливии потеряться?

— Где гарантия, что мы защищены от трагедии?

— Я это учту, — пообещала Алиса, и по лицу Ника пробежал спазм досады, как будто его укусил комар.

— Что? — откликнулась Алиса. — Что я такого сказала?

— А ваша сестра тоже здесь? — спросила Алису пожилая женщина. — Я хотела сказать ей: по-моему, нужно подумать об усыновлении. Сейчас, после страшного урагана в Бирме, наверное, будет много прекрасных детей, которых можно усыновить. Да, в наше время детей все больше оставляли у церквей, но сейчас такого уже не делают, и это жаль… О, ваша мама!

Пожилая женщина заметила Барб: еще в костюме и гриме, та держала какой-то планшет и отвечала на взволнованные вопросы обступивших ее немолодых женщин.

— Пожалуй, запишусь-ка я на сальсу! Ваш пример меня вдохновил! — И она удалилась от них неверной походкой.

— Скажи Фрэнни: мне не нравится, что она пишет в своем блоге обо мне и о моей семье, — отрезал Ник. Он произнес это как раньше — жестко, высокомерно.

— Скажи ей сам! — огрызнулась Алиса.

Раньше Ник очень любил Фрэнни. Будь Ник прежним, он не преминул бы вызвать Фрэнни на жаркий спор. На семейных встречах они только и делали, что толковали о политике и перекидывались в карты.

Ник тяжело вздохнул, потер щеки, как будто у него болели зубы, напряг мускулы вокруг глаз, отчего они странно выпучились, а лицо его стало похожим на маску чудовища.