Кэролайн и ее помощник притащили большого ангела на середину лужайки, установили точно в центре и вернулись за следующим. Мы с мамой стояли и молчали, а они продолжали расставлять скульптуры на лужайке. Люди из проезжающих мимо автомобилей замедляли ход и удивленно рассматривали творения Уэса. Мама приветственно махала им рукой и улыбалась, как и положено доброй соседке, но я видела, что ей все это не нравится.

Когда Кэролайн с помощником закончили работу, на лужайке перед шатром стояло семь скульптур – два больших ангела, два – поменьше, большой металлический квадрат и две вертушки, одна с колпаками, а другая – из разнокалиберных шестеренок и колес. Мамин сотрудник отошел в сторону и, вытирая пот, спросил:

– Тебе точно не нужна помощь, чтобы потом погрузить их обратно?

– Нет, спасибо. Попрошу соседских ребят или что-нибудь придумаю, – ответила Кэролайн.

– Как хочешь, – улыбнулся он, – всегда рад помочь хорошему делу. Дебора, увидимся завтра!

– Да, конечно, – кивнула мама.

Когда он уехал, Кэролайн стала ходить по двору, поправляя скульптуры. Только теперь она заметила, в каком плачевном состоянии находится лужайка.

– А что у вас с газоном? – поинтересовалась она.

Я пожала плечами и посмотрела на маму.

– Ничего, – спокойно сказала мама, подошла к большому ангелу и стала его внимательно рассматривать.

– Это определенно интересно, где ты их нашла?

– Их сделал Уэс, друг Мейси, – отозвалась Кэролайн, протирая запылившееся колесо. – Знаешь, он действительно талантлив, – обратилась она ко мне.

– Знаю, – тихо согласилась я, взглянув на ангела с нимбом из колючей проволоки.

Вдали от рынка и мастерской скульптуры производили еще более сильное впечатление. Они поразили даже маму, это было видно по тому, как она разглядывает лица ангелов.

– Уэс? – переспросила она. – Тот парень, что подвозил тебя тогда?

– Мейси разве не говорила тебе, что он художник? – удивилась Кэролайн.

Мама взглянула на меня, но я отвела взгляд. Какая теперь разница?

– Нет, не говорила.

– Он просто великолепен. – Сестра убрала за ухо выбившуюся прядь волос. – Я часами ходила по его студии и не могла налюбоваться. Между прочим, он научился этому в школе для трудных подростков.

– Не может быть, – удивилась мама.