– Я сама не ожидала такой подставы!

Эндрю шагнул мне навстречу, и мы сошлись в глубокой тени навеса, куда не дотягивался свет уличных фонарей.

– Материнская интуиция. Она почуяла, что ты замышляешь неладное, – сказал он, с напускным коварством пошевелив пальцами согнутых рук.

Я покачала головой и рассмеялась, чтобы дать ему понять, как он ошибается. Слова Эндрю – о том, что мы «замышляем неладное», – пришлись мне не по душе.

– Вовсе нет. Просто ей захотелось поужинать в «Янмине» за чужой счет.

Эндрю приблизился ко мне вплотную. Я попятилась и прислонилась к кирпичной стене.

Он взял мое лицо в ладони, и я прикрыла глаза. Его пальцы гладили меня по щеке, ненавязчивый ветерок шевелил волосы. Я могла бы заснуть прямо там, не сходя с места. Я накрыла ладони Эндрю своими.

– Подожди меня где-нибудь, – попросила я. – Давай встретимся позже.

– Тиф, – вздохнул он. – Может, это и к лучшему.

Я сжала его ладони еще сильней.

– Что ты такое говоришь, – с деланой беззаботностью сказала я.

Он вздохнул, высвободил руки и по-братски обнял меня за плечи. Внутри меня что-то раскололось.

– Вчера мы могли наделать глупостей, о которых потом пожалели бы. Лучше остановимся сейчас, пока еще не поздно.

Я замотала головой и постаралась унять дрожь в голосе.

– С тобой я никогда ни о чем не пожалею.

Эндрю притянул меня к себе, и я уже решила, что сумела его переубедить, однако он проговорил:

– Боюсь, что я пожалею.

Входная дверь распахнулась, и из ресторана донесся взрыв смеха. Меня так и подмывало ворваться внутрь и наорать на всех. Сохранять холодную голову, когда люди вокруг веселятся в свое удовольствие, труднее всего.

– Необязательно делать глупости, – залепетала я, презирая себя за умоляющий тон. – Давай пойдем куда-нибудь. Выпьем. Поговорим.

От Эндрю пахло, как на первом свидании, – одеколоном и смятением. Его сердце оглушительно колотилось.