– Спасибо, – промолвила она, зардевшись.

– И все? – спросил он не своим голосом. – Спасибо? Кто тебя такой сделал? Откуда ты явилась?

– Из долины Сан-Лоренсо. Это вполне себе скромное, демократическое место.

Он снова подошел к ней и рывком поднял ее на ноги.

– Ты сводишь меня с ума!

– У меня в голове тоже не сказать чтобы тишь да гладь.

– И как же мы? Как мы с тобой будем? Как нам быть вместе?

– Не знаю.

– А ну снимай эту чертову одежду. Действует?

– Пожалуй.

– Так снимай же. Медленно. Хочу смотреть на тебя. Трусы в последнюю очередь.

– Хорошо. Это я могу.

Ей нравилось исполнять его приказы. Нравилось больше чего бы то ни было другого, связанного с ним. Но делая, что ей было велено, расстегивая пуговицу рубашки, а за ней следующую пуговицу, а за ней следующую, она не была уверена, что ей нравится то, что ей это нравится. Ей хотелось, чтобы Стивен никогда не произносил у себя в спальне этих слов о том, что ей на самом деле нужен отец. Когда расстегивала четвертую пуговицу, а затем последнюю, ее начал охватывать страх. Перед ней открывался эмоциональный пейзаж, в котором она была зла на отсутствующего отца, на всех старших мужчин и дразнила этого мужчину, годившегося ей в отцы, наказывала его, бесила, побуждала предложить себя в качестве того, кто должен восполнить пустоту в ее жизни. И ее тело отзывалось на это предложение, но отзывалось так, что ей делалось чуточку гадко. Она позволила лифчику упасть на пол.

– Господи, какая же ты красивая, – проговорил он, глядя на нее во все глаза.

– Наверно, ты хочешь сказать: молодая.

– Нет. Внутри ты еще красивей, чем снаружи.

– Продолжай говорить, – сказала она. – Это помогает.