В одном из этих припадков плача он ее и обнаружил. Дело шло к вечеру, и уже темнело; из тучи, закрывшей полнеба, лил дождь. Он показался из-за поворота в желтом дождевике и резиновых сапогах; она сидела и мокла, прислонясь спиной к дереву и обхватив руками колени.

– Хотел тебя найти. – Он сел на корточки рядом с ней. – Не думал, что ты так близко.

– Я больше не гуляю, – сказала она. – Просто прихожу сюда и плачу.

– Прости меня.

– Нет. Это ты меня прости. Я все погубила.

– Не вини себя. Я взрослый человек. Я не раскисну.

– Я никогда тебя не предам, – рыдая, проговорила она. – Ты можешь мне доверять!

– Не буду делать вид, что не люблю тебя. Люблю, и еще как.

– Прости меня, – рыдала она.

– Ну что ты, хватит, хватит. – Он снял с себя дождевик, надел на нее и сел рядом. – Давай разберемся, чего ты сейчас хочешь.

Она утерла рукой мокрый нос.

– Просто отправь меня домой. Я получила здесь грандиозную возможность и профукала ее.

– Уиллоу говорит, поиски твоего отца ничего пока не дали.

– Прошу прощения: две возможности. И там, и там – полный провал.

– Боюсь, мы с Аннагрет сослужили тебе плохую службу, пообещав помочь. То, что ты ищешь, относится к доцифровой эре, и это очень сильно все затрудняет. Я говорил о тебе с Чэнем. – (Чэнь был главным хакером.) – Я спросил, можем ли мы взять относительно старую фотографию твоей матери и запустить поиск со сравнением лиц. Понадобится очень много ворованного компьютерного времени, и ради тебя я готов на это пойти. Но Чэнь считает, что это будет бесполезная трата ресурсов.

В ясном сером свете своей депрессии Пип увидела, что у нее повторилось то, что уже было с Игорем в “Возобновляемых решениях”: она повелась на пустую приманку работодателя.

– Не надо их тратить, – сказала она. – Ничего страшного. Спасибо, что спросил у него.

– Пока ты здесь, я буду продолжать платежи по твоему учебному кредиту. Но нам надо поразмыслить, каким будет твой следующий шаг. Ты хорошо пишешь и, Уиллоу говорит, очень быстро учишься. На той коммерческой работе ты не была особенно счастлива. А ты никогда не думала о журналистике?

Она выдавила из себя вялую улыбку.

– Разве Проект не уничтожает журналистику как область деятельности?