Совпадения значили для нее больше, чем для меня. Для нее это была причина думать, что у нас все не сводится к телесной химии, что в дело вовлечены звезды; для меня же они всего лишь подтверждали химию чувств, которые я к ней испытывал. Когда, согревшись вином, она сняла джинсовый жакет, я увидел свою судьбу не в календарном совпадении, а в том, какие тонкие у нее руки выше локтей, в том, как отреагировало на вид ее рук мое сердце.

Под воздействием вина и мистического знака она в тот вечер взялась за усовершенствование меня. Чтобы быть с ней, я должен пересмотреть свои устремления. Услышав, что я собираюсь специализироваться в журналистике, она спросила:

– А что потом? Пять лет ходить в Топике на заседания городского совета?

– Это благородная традиция.

– Но вы хотите туда ходить? Чего вы вообще хотите?

– Быть знаменитым и могущественным. Но вначале надо отдать долги.

– Что, если бы вы смогли издавать свой журнал? Каким бы вы его сделали?

Я ответил, что постарался бы служить правде во всей ее полноте и сложности. Рассказал про свою политически поляризованную семью: про слепой прогрессивизм отца, про веру матери в корпорации и про то, как эффективно и тот и другая умели находить уязвимые места в позициях друг друга.

– Я могла бы кое-что рассказать вашей матери о корпорациях, – сумрачно заметила Анабел.

– Но альтернатива тоже не работает. Вы получаете Советский Союз, вы получаете муниципальные жилые микрорайоны, вы получаете профсоюз водителей грузовиков. Правда – где-то в напряжении между двумя противоположностями, и в нем-то и должен жить журналист: внутри этого напряжения. Мне кажется, человек, выросший в такой семье, не может не пойти в журналистику.

– Я вас хорошо понимаю. По той же причине я не могла не заниматься искусством. Но именно поэтому вам нельзя напрасно тратить пять лет ни в Топике, ни где-либо еще. Если вы уже поняли, что должны служить правде, – служите ей. Создайте журнал, какого ни у кого нет. Не либеральный и не консервативный. Журнал, который выявляет уязвимые места в позициях обеих сторон.

– “Неупрощенец”.

– Здорово! Вам надо это запомнить. Я серьезно.

Окрыленный ее одобрением, я почти считал это реальным: что создам журнал под названием “Неупрощенец”. И разве она принялась бы говорить о моем будущем, если бы не думала, что, возможно, станет его частью? Мысль об этом будущем, о любви, которую оно сулило, побудила меня подумать о том, чтобы потянуться через стол и дотронуться до ее руки. Я готов был уже это сделать, но тут она встала.

– А у меня есть свой проект. – Она подошла к схеме разделки коровьей туши. – Вот он.