– Зачем вы пришли на эту вечеринку? Вы же знали, что вам там не понравится.

– Хотите, чтобы я сказала, что надеялась встретить вас?

– Причина была в этом?

Она улыбнулась, по-прежнему не глядя на меня.

– Я не собираюсь делать выводы за вас.

Ее квартира была на верхнем этаже ухоженного старого дома – не студенческое жилье, – и кухня выглядела идеалом чистоты. У двери она сняла обувь и попросила меня сделать то же. В простой белой керамической вазе на столе лежали три великолепных яблока, на подоконнике я увидел два тома “Вегетарианского Эпикура”, на плите – сияющую чистотой сковороду с медным покрытием. На самой широкой из стен висел плакат из мясного магазина с изображением коровы, разделенной на части с надписями. Я стал его разглядывать, узнавая, где находится челышка, а где пашина; между тем Анабел вышла из кухни и вернулась с дорогой на вид бутылкой.

– “Шато Монтроз”, – сказала она. – Урожай года моего рождения. Отец прислал мне на день рождения целый ящик, что было с его стороны, мягко говоря, бестактно и нелепо-символично, если помнить о том, как умерла моя мама. Подозреваю, что за этим подарком кроются даже более зловещие мотивы. Но я по очевидным причинам одна не пью, а бывает здесь у меня только Нола, ей нельзя красное вино из-за лекарства, которое она принимает, поэтому у меня до сих пор десять бутылок. Вам повезло.

– А куда делись остальные две?

– Я принесла их Люси на День Бастилии. Она из самых старых моих подруг. Хотела сделать ей приятное. Но она переборщила с благодарностью – понимаете, что я хочу сказать? Раз, максимум два упомянуть о моей поразительной щедрости было бы достаточно. Потому что затем это превратилось в недобрый намек на мою привилегированность. И даже не только на привилегированность – на меня как на личность. Я знаю, что вы по-прежнему с ней дружите, но я дошла до того, что меня от нее буквально тошнит.

– Меня тоже чуть-чуть, – заметил я.

– Вы в курсе, что ваш воротник измазан белкой?

– Пришлось отражать кое-какие наскоки.

– Вы заметили, что я не спрашиваю, зачем вы пришли на вечеринку?

– Посмотрите, где я сейчас, – сказал я. – Я тут, а не там.

– Без сомнения.

Мы чокнулись, и я задним числом поздравил ее с днем рождения. Это повело нас к тому, чтобы сопоставить даты рождения. Она родилась восьмого апреля. Я – четвертого августа.

Симметрия четверок и восьмерок произвела на Анабел сильнейшее впечатление.

– О господи, – проговорила она, уставившись на меня, как на привидение. – Или вы это просто сочинили? Вы и правда родились четвертого числа восьмого месяца?