И когда Джонни умер, Макгэррити лишился своей воображаемой жизни. Он попытался продолжить ту же игру в одиночку, но ничего не вышло. Ему требовался партнер, кто-то наподобие Джонни.

И в тот вечер, когда три сестры Ромли держали совет на кухне у Кэти, в голову Макгэррити пришла мысль. Денег у него больше, чем он может потратить, а кроме денег – ничего. Что, если с помощью детей Джонни он вернет себе способность грезить наяву. Он готов за это заплатить. Он предполагал, что Кэти приходится нелегко. Он приискал бы детям Джонни простую работенку после школы. Помог бы им… Бог свидетель, он от этого не обеднеет, а взамен, может, тоже что-то получит. Вдруг дети будут разговаривать с ним, как они наверняка разговаривали со своим отцом.

Он сказал Мэй, что сходит к Кэти, предложит кой-какую работу ее детям. Мэй жизнерадостно ответила, что его спустят с лестницы. Макгэррити так не считал. Пока брился перед визитом, припоминал, как Кэти зашла к нему в бар, чтобы поблагодарить за венок.

После похорон Кэти обошла всех, кто прислал цветы для Джонни, и поблагодарила. В бар она вошла через главный вход, проигнорировав боковую дверь с надписью «Вход для женщин». Проигнорировала она и мужчин, облепивших барную стойку, которые воззрились на нее. Она направилась прямиком туда, где стоял Макгэррити. Заметив ее, он заправил угол передника за пояс, показывая тем самым, что делает перерыв, и вышел из-за стойки ей навстречу.

– Я пришла поблагодарить вас за венок, – сказала она.

– Вот как, – с облегчением выдохнул он. Он-то подумал, что она пришла ругаться.

– Вы очень внимательны.

– Я любил Джонни.

– Знаю, – она протянула ему руку.

Он тупо посмотрел, не сразу поняв, что она хочет пожать ему руку. А когда сообразил, сжал ее руку и спросил:

– Значит, без обид?

– Конечно, – ответила она. – Джонни был человек свободный, белый, совершеннолетний.

Она развернулась и вышла из зала.

Нет, думал Макгэррити, такая женщина не спустит его с лестницы, если он придет с добрыми намерениями.

Он чувствовал себя не в своей тарелке, сидя на кухне у Кэти и ведя с ней разговор. Дети делали уроки. Но Фрэнси только для виду склонила голову над книгой, а сама внимательно слушала, о чем говорит Макгэррити.

– Мы тут потолковали с моей хозяйкой, – грезил наяву Макгэррити. – Она согласилась со мной – ей в хозяйстве пригодилась бы ваша девочка. Ничего тяжелого, поймите правильно, так, по мелочи – прибрать постель, помыть тарелку-другую. И для мальчика нашлась бы работа, в баре, яйца там почистить или сыр порезать – ну, вы знаете, у нас по вечерам бесплатная закуска. К бару и близко подходить не будет. Работа на кухне, в подсобке. Часок после школы и полдня в субботу. Платить буду каждому два доллара в неделю.