Голос Фрэнси почти сорвался, когда она повторила:

– Мама, я не хочу об этом говорить.

– Ее сочинения были лучшими в школе, – пояснила Кэти.

– Мама! – почти крикнула Фрэнси.

– Кэти, перестань! – строго приказала Сисси.

– Ну ладно, – сдалась Кэти, она вдруг осознала, что набросилась на Фрэнси, и ей стало стыдно.

Эви поспешила сменить тему разговора:

– Так как наша вечеринка? Почему медлим?

– Я уже надеваю шляпку, – отозвалась Кэти.

Сисси осталась с Лори, а Эви, мама и двое выпускников отправились праздновать в мороженицу Шифли. У Шифли было не протолкнуться от выпускников. Школьники принесли с собой дипломы, а девочки еще и букеты. За каждым столиком сидели или мама, или папа, а то и оба родителя сразу. Ноланы отыскали свободный столик в дальнем углу зала.

В кафе царила суматоха – официанты носились между столиками, родители сияли улыбками, дети шумели. Среди них попадались школьники и тринадцати, и пятнадцати лет, но в основном всем было по четырнадцать, как Фрэнси. Из мальчиков многие учились вместе с Нили, и он потратил немало времени, чтобы поприветствовать всех. Фрэнси плохо знала девочек, но все равно махала им и окликала радостно, словно закадычных подруг.

Фрэнси гордилась мамой. Другие матери с седыми волосами, растолстевшие так, что попы не умещались на стуле, не шли с ней ни в какое сравнение. Тоненькой Кэти никто не дал бы ее тридцати двух лет. Кожа гладкая, без морщин, в темных вьющихся волосах ни одного седого волоска. «Надень на нее белое платье, дай букет в руки – не отличишь от этих четырнадцатилетних выпускниц, – думала Фрэнси. – Разве что морщинка между бровей стала глубже после папиной смерти».

Они сделали заказ. Фрэнси знала на память весь ассортимент газировок. Она двигалась по алфавиту, чтобы перепробовать все. Наступила очередь персиковой, и она заказала ее. Нили выбрал, как всегда, шоколадную. Кэти и Эви заказали по ванильному мороженому.

Эви сочиняла маленькие истории про посетителей кафе, и Фрэнси с Нили хохотали. Время от времени Фрэнси поглядывала на маму. Мама не улыбалась шуткам Эви. Она медленно ела мороженое, бороздка на переносице обозначилась резче, и Фрэнси понимала, что она над чем-то глубоко задумалась.

Кэти думала: «Мои дети в свои тринадцать и четырнадцать лет знают больше, чем я в свои тридцать два. Но и этого образования недостаточно. Когда подумаю, каким неучем я была в их годы. Да что там, и после замужества, уже имея ребенка. Немыслимо. Я верила в ведьмин сглаз, в ту чепуху, которую повитуха наплела мне про женщину с рыбного рынка. Они с самого начала жизни опередили меня. Они никогда не были такими дремучими.