— Кто это? Кто здесь?

Дверь спальни была закрыта. Обычно Нора оставляла ее нараспашку, уходя. Она снова прислушалась. Новый звук. Внезапно она поморщилась от боли и посмотрела на руку. Она с такой силой сжимала кулак, что ногти до крови впились в ладонь. Звук повторился, похоже на голос. Нора отворила дверь спальни.

— Морис!

Он сидел возле окна в кресле-качалке, к ней лицом.

— Морис, — прошептала она.

На нем была спортивная куртка в зеленую и голубую крапинку, которую они купили в “Фунджес”, в Гори, серые брюки, серая рубашка и серый галстук. Он коротко улыбнулся, когда она попятилась и захлопнула дверь спиной. Он выглядел как до болезни.

— Морис, ты можешь говорить? Можешь что-нибудь сказать?

Он застенчиво, на свой обычный манер, улыбнулся ей краем рта.

— Грустная музыка, — прошептал он.

— Да, музыка грустная, — сказала Нора. — Но не всегда.

— Сестра Томас, — произнес он. Голос его прозвучал еще слабее.

— Да, она каждый день за нас молится. Она нашла меня на берегу в Балливалу.

Он кивнул:

— Я почувствовал, что ты там, но ненадолго. Это был единственный раз.

— Я знаю.

Его голос был мягче, чем когда-либо на ее памяти.

— У тебя изменился голос, — сказала она и улыбнулась.

Он посмотрел печально, словно показывая, что не находится с подходящим ответом.

— Морис, ты можешь побыть еще?

Он шевельнулся и словно размылся, понурое лицо будто смазалось, куртка поблекла.