– Спасибо.

– Как будто из кусочков собирали. Использовали ограниченный ресурс по максимуму.

– Когда никого нет, я лифчик всегда снимаю.

– Пожалуйста.

– Прикрывать-то особенно нечего, – сказала она, словно извиняясь.

Грудь у нее под лифчиком в самом деле оказалась еще маленькой и неразвитой.

– Ты в этом когда-нибудь плавала?

– Никогда. Я плавать совсем не умею. А ты, Заводная Птица?

– Умею.

– Сколько проплывешь?

Я перевернул языком леденец во рту.

– Сколько хочешь.

– Десять километров сможешь?

– Может, и смогу. – Я вообразил, как плаваю на Крите в море. «Чистейший белый песок и море, густого, как виноградное вино, цвета», – было написано в путеводителе. Я все пытался представить, какое оно – море, густого, как виноградное вино, цвета. Неплохое, наверное. Я снова отер пот с лица.

– Дома никого?

– Мои укатили вчера на дачу, на Идзу[49]. Конец недели – все купаться уехали. Все – это родители и младший брат.

– А ты?

Мэй чуть пожала плечами. Потом вытянула из складок пляжного полотенца пачку «Хоупа», спички и закурила.

– Ну и видок у тебя, Заводная Птица.