— Это невозможно, там нет свободных комнат, все забито охотниками, которые приехали стрелять куропаток во владениях Арчи. Мы поедем в Балнед, ты переночуешь у нас. Спальни для гостей приготовлены.

Она увидела сомнение в его глазах.

— Едем, зачем усложнять, — сказала она, понимая, что все и без того достаточно сложно.

Конрад вел машину в полной темноте. Дождь перестал, словно небо вылило все свои запасы воды, но ветер был пропитан влагой, и небо по-прежнему затянуто тучами. Дорога поднималась вверх, делала несколько поворотов и круто шла под горку. В низинах стояла вода, кюветы полны доверху. Закутавшаяся в плащ Вирджиния вспоминала, как она в прошлый раз ехала этим путем. В тот вечер Эдмунд встретил ее в аэропорту, и они ужинали в Эдинбурге. В небе творилось чудо: божественный художник расписывал его багровыми, серыми и розовыми красками. Сейчас темнота была глухой и зловещей, даже свет в окнах ферм, разбросанных вокруг Страткроя, не успокаивал, огни казались далекими и недосягаемыми, как звезды.

Вирджиния зевнула.

— Ты спишь, — сказал ей Конрад.

— Нет, это от вина.

Она опустила стекло, и в лицо ей ударил холодный, влажный, липкий ветер. Колеса «субару» шуршали по мокрому гудрону, из темноты донесся протяжный крик кроншнепа.

— Это голос дома, он здоровается с нами, — сказала она.

— Ты действительно живешь на краю света.

— Мы почти приехали.

Улица деревни была пуста. Даже мистер Ишхак закрыл свой магазин, свет горел только в доме за задернутыми шторами.

— Поворачивай налево и через мост.

Вот и мост позади, они свернули на дорожку, что вилась среди деревьев, подъехали к открытым воротам, дальше аллея к дому. Дом, как она и предполагала, был погружен в темноту.

— Не надо к парадному крыльцу, Конрад, остановись здесь, во дворе. Когда я одна, я не хожу парадным ходом. У меня ключи от кухни.

Он подъехал к черному ходу, выключил двигатель. Она вышла из машины, отперла дверь черного хода, вошла в дом и включила свет, и только тогда он погасил фары. Собаки давно услышали шум машины и ждали; увидев ее, они радостно запрыгали, потом прижались к ее ногам, тихонько повизгивая от восторга.

— Дорогие мои собачки, золотые мои собачки, — она присела и стала их гладить. — Не сердитесь, пожалуйста, меня так долго не было. Вы, наверное, думали, я уж не вернусь. Ну, бегите, делайте свои дела, а потом я вас покормлю.

Собаки кубарем вылетели в темноту, облаяли чужого, который выходил из «субару», обнюхали, чужой погладил их, ласково поговорил, и псы, успокоившись, умчались в кусты.

Вирджиния зажигала в доме огни. Просторная кухня дремала, печь была теплая, тихонько гудел про себя холодильник. Вошел Конрад со своей сумкой.