V

Деревья, как и кустарники, имеют свою любопытную поэзию и свои легенды. Как и камни, каждое дерево имеет свое особенное ландшафтное название, сообразно его положению и назначению в общей композиции. Так же как валуны и камни лежат в основе плана разбивки сада, точно так же сосны образуют основу его лиственного дизайна. Они служат стержнем всего. В этом саду пять сосен – и это не те сосны, что насильно втиснуты в причудливые формы, а сосны, удивительно живописный облик которых создан путем долгих и неустанных забот и правильной подрезки. Целью садовника было развить до предельной возможной степени их естественную склонность к неровным линиям и сгущиванию листвы – этой колючей темно-зеленой листвы, которую японскому искусству никогда не прискучивает копировать в металлических инкрустациях или в позолоте лаковых изделий. Сосна – это символическое дерево в этой стране символизма. Вечнозеленая, она является одновременно символом твердой целеустремленности и энергичной старости; а ее листья-иголки считаются наделенными силой отгонять демонов.

Есть два вида сакура-но-ки[120], японского вишневого дерева – этого дерева, чье цветение, как совершенно справедливо заключает профессор Чемберлен, «несравнимо и премного милее всего, что может предъявить Европа». Культивируются и пользуются любовью многие виды; те, что в моем саду, цветут неосязаемо-розовым, слегка зардевшимся белым цветом. Когда весной деревья цветут, то как будто кудрявящиеся массы облаков, подкрашенных закатом, спустились с небесных высот, чтобы обернуться вокруг веток. В этом сравнении нет поэтического преувеличения, как нет и ничего оригинального: это древнеяпонское описание самой чудесной цветочной выставки, какую только способна создать природа. Читатель, который никогда не видел цветения вишневых деревьев в Японии, возможно, не способен представить, насколько восхитительно это зрелище. Совсем еще нет зеленых листьев – они появятся позднее: есть только великолепное буйство соцветий, обволакивающих каждый побег и каждую ветку своим нежным туманом; а земля под каждым деревом покрыта сплошным ковром опавших лепестков, как будто запорошена розовым снегом.

Но это окультуренные вишневые деревья. Есть и другие, листья которых распускаются до начала цветения, такие как ямадзакура, или горная вишня[121]. Однако и она обладает поэзией красоты и символизма. Великий синтоистский писатель и поэт Мотовори воспевал ее так:

Но окультуренные или неокультуренные, японские вишневые деревья служат символами. За теми, что высаживались в старых самурайских садах, заботливо ухаживали не только за их очарование. Их безупречной чистоты соцветия воспринимались как символ утонченности чувств и безупречности жизни, что присущи высокому этикету и истинному благородству. «Как цветок вишни – первый среди цветов, так же и воину надлежит быть первым среди людей» – гласит старая пословица.