— Он рассказал мне о своем проекте.

— А! — просто отреагировал Таррас. И затем самым естественным тоном продолжил: — Я в это время пью чай, хотите чашечку?

И только тогда Сеттиньяз, смутившись, заметил, что его друг — один в доме.

— Как поживает Шерли?

— Она вышла на некоторое время, — ответил Таррас. Но Сеттиньяз обратил внимание на его тон:

— Все хорошо?

— Небольшие осложнения. Бедняжка уже не так молода, как ей кажется. Но ничего серьезного. Поговорим о вас.

Он весело улыбнулся, но видно было, что это та же ироническая веселость, которой грешил Диего Хаас

— О вас, не о Ребе. Дэвид, я безоговорочный союзник Реба. Вы, кстати, тоже, хотя и сопротивляетесь со свойственной вам храбростью. Я не обсуждаю его поступков. Смотрю на вещи просто: мне повезло в жизни, я встретил гения. Безумного гения или гениального безумца, как вам угодно, хотя, в сущности, тут разницы нет. Но гения. Со своей судьбой. Я люблю его, как никого в мире. Все, что он делает, хорошо. Понимаю я его или нет — почти не имеет значения. Поэтому давайте не будем углубляться в тему. Но почему вы так мучаете себя? Из-за новых обязанностей, которые Реб собирается возложить на вас?

— И этого было бы достаточно, чтобы я потерял сон, — признался Сеттиньяз.

— Вы собрали вокруг себя прекрасную команду юристов, специалистов всех профилей, лучших из тех. что можно было найти, Дэвид, у вас незаурядные организаторские способности. Я подозревал их в вас, но Реб их разглядел и сделал ставку на вас, а сейчас выигрывает партию. Вот уже пятнадцать лет…

— Семнадцать.

— Семнадцать лет вы собираете всю, даже самую ничтожную информацию о грандиознейшей империи, когда-либо созданной человеком. Вы, без сомнения, единственный, кто хоть что-то в ней понимает. Даже Реб, сколь бы феноменальной ни была его память, наверное, не смог бы… Как всегда, без молока?

— Да, как всегда.

— … не смог бы перечислить вам все свои компании. Он всего лишь человек, хотя иногда мне и приходит в голову мысль, не пришелец ли он. Сахар в горшочке с надписью «Лавровый лист». Нет, мне не надо, спасибо, я теперь не пью с сахаром, запрещено. И к тому же… вернемся в кабинет, я обожаю пить чай с булочками у камина.

Они перешли в другую комнату, покинули красную кухню, перейдя в ярко-красный кабинет, пересекли карминную столовую, бордовый холл и гостиную цвета красной герани, мимоходом бросили взгляд в алую ванную комнату, прошли рубиновую, затем гранатовую библиотеку, томатного цвета гараж, вишневый офис и цикламеновую телевизионную комнату,

— А это фантазия Шерл, — объяснил Таррас. — Цикламен! Скажите, пожалуйста!