В кабинах переводчиков началась полная неразбериха, никто не знал, что делать, оратор выступал в трех ипостасях, без конца переходя с одного языка на другой. Да, первым итогом выступления Короля было легкое смятение в переводческих рядах; их замешательство, неловкость, нервное заиканье передались всем делегатам, превратившись во всеобщий гул, раздражение и предчувствие какой-то опасности, хотя и слишком далекой, чтобы быть реальной.

Закончив речь, Реб несколько секунд оглядывал зал, надеясь поймать ответный взгляд, увидеть в таких же серых, как у него, или черных, голубых глазах понимание проблемы, а не боязнь взглянуть ему прямо в лицо. Напрасно.

Голосование было самым непродолжительным в истории Генеральных Ассамблей. Сто пятьдесят четыре голоса — против предложения Арнольда Бама о создании нового государства. За — ни одного. Воздержавшихся — ни одного.

Джордж Таррас плакал.

Молчаливый поединок Сеттиньяза с Диего Хаасом длился двадцать минут.

Взглянув на часы, Диего начал действовать первым. Он отошел от стены, у которой стоял, направился в сторону подземной автостоянки и скрылся внутри.

Прошло еще пять или шесть минут.

Справа возникло какое-то движение? Вышли Яуа и его соплеменники. Тут же появился автомобиль. Как только все уселись, машина поехала в сторону Сорок восьмой улицы в восточной части города; то есть аэропорт Д.Ф.Кеннеди, как был уверен Сеттиньяз.

… Пока он провожал их глазами, появился Реб, один. Сеттиньяз встал, но больше не сделал никакого движения, не позвал его. Реб очень бодро прошел через площадь. Он успел подойти к машине, за рулем которой сидел Диего Хаас, еще до того, как первая свора репортеров, выскочивших из зала, бросились за ним по пятам.

Только первым из этой шайки удалось щелкнуть затворами аппаратов, да и то Реба удалось снять только лишь со спины или три четверти оборота. Диего уже рванул машину, и колеса заскрежетали на бешеной скорости.

Рядом с Сеттиньязом кто-то заговорил. Он даже не повернул головы, душа его разрывалась от такой невыносимой боли, что даже сам он был поражен. Но глаза все же удалось сохранить сухими.

Сеттиньяз вспоминает:

«Никогда больше я не видел Черных Псов. В последующие дни они не появлялись на Пятьдесят восьмой улице.

Все было давно подготовлено на случай, если так или иначе мне придется удалиться от дел. Остальные Приближенные Короля, наверное, сделали то же самое, приняв необходимые меры предосторожности. Машина будет крутится в пустоте, быть может, целую вечность.

Ничто не изменилось в джунглях Амазонки. Королевство осталось без Короля, но пока еще существует.