— Не нравится мне все это, — заявил Итан Эш и Жюль, пока они стояли и наблюдали за тем, как эти люди разговаривают между собой. — Похоже на обмен заложниками.

— Речь всего о нескольких днях, — ответила Жюль. — Похоже, матери Джоны нравится мысль поработать с ними и даже дать попользоваться ее песней, хотя я совсем не понимаю зачем. Мне кажется это ужасной ошибкой.

— Мне кажется, она страшно благодарна за то, что кто-то снова думает о ее музыке, — предположил Итан. — Иметь такой голос, как у нее, — это дар; но когда его никто не ценит — это очень расстраивает. Возможно, ее это сильно подбодрит. Но мы хотя бы увезем Джону отсюда. Его матерью займемся позже.

Пока Джона наблюдал за переговорами, ему пришло в голову, что он никогда не хотел убегать из дома, но ему всегда хотелось обрести свой дом в своей матери, бегущей за ним. И вот сейчас он и она так близко друг от друга, но она колеблется в нерешительности. Джона, впрочем, понимал ее. Ее ценят здесь, так же — не больше и не меньше — как ценили его. Он видел, как ей приятно это обожание, и его это успокаивало. Кому же легко все время волноваться о низкой самооценке и самолюбии своей матери? В общем, мать Джоны осталась на ферме еще на несколько дней и пела в кругу восхищенных и благодарных слушателей. Они не изменили своего восхищения под влиянием моды. Они не утратили интереса к таланту Сюзанны, который был для них чем-то непреложным, вроде звезды на небе; они просто хотели наслаждаться им. Творческому человеку иногда необходимо приспосабливаться, а иногда — искать своего зрителя и, найдя, остаться с ним. На некоторое время Сюзанна вернулась в Нью-Йорк, но не на автобусе, как планировала, а на фиолетовом микроавтобусе; она вернулась, чтобы забрать на чердаке кое-какие необходимые вещи и вместе с ними уехать обратно на ферму. Той зимой в Мэдисон-сквер-гардене состоялась встреча преподобного Мун Сон Мёна со своими последователями, тем вечером, когда арена была заполнена мокрыми плащами, кашляющими, но сияющими лицами, Сюзанну Бэй вызвали на сцену, где она исполнила свою фирменную песню с новыми словами. Ее голос был таким же сильным и чистым, как в молодости, и многие плакали, обуреваемые мыслями о том, как они слушали этот голос, когда были молоды, и как сильно изменилась их жизнь с тех пор. Многие из них порвали отношения с родителями, оставили спокойную жизнь в пригороде и отдались великой цели. Казалось, эта певица — такая особенная, такая талантливая — пела специально для них, и они были ей так благодарны. На этой же арене год спустя Сюзанна, в числе четырех тысяч других людей, вступила в брак. Ее жених Рик Маккенна — профессиональный укладчик ковров, член Церкви объединения из Скрантона в штате Пенсильвания — был младше нее на восемнадцать лет; они познакомились в тот момент, когда взялись за руки перед лицом Мессии. Сразу после церемонии Сюзанна Бэй с мужем сели в микроавтобус и вернулись на ферму, где должны были провести вместе остаток своей земной жизни.