Лалли выстреливает в ведущего хитрожопым адвокатским смешком и широко разводит руки в стороны.

«Если отбросить частности, Боб, то все предельно просто: содержание преступников стоит денег. Популярные телешоу приносят деньги. Преступники на ТВ – люди весьма популярные. Мы совмещаем одно с другим, и нате вам – проблема решена».

Репортер выдерживает паузу, пока на заднем плане садится вертолет. Потом задает следующий вопрос:

«А что вы могли бы ответить тем, кто считает, что таким образом вы будете нарушать права заключенных?»

«Я вас умоляю, преступники, по определению, живут в ситуации принудительного ущемления прав. К тому же при существующей системе осужденные могут годами томиться в тюрьмах, не зная, как решится их судьба, – а это вы не считаете жестокостью? Мы просто предоставим им то, что всегда обещала и никогда не исполняла в действительности наша правовая система, – рациональность. Кроме того, у них будут куда более широкие возможности получить духовное утешение от ближних и выбор музыкальной темы, которая будет сопровождать Последнее Событие. Мы собираемся даже построить специальный павильон, в котором они будут делать свои Последние Заявления, и картинку на заднике они тоже смогут выбирать сами. Поверьте – сами осужденные с готовностью поддержат подобные нововведения».

Репортер улыбается и кивает Лалли.

«А что вы можете сказать относительно тех докладов, которые вы намереваетесь представить в сенате?»

Я выключаю телевизор. Вот чего мне здесь действительно не хватало, так это телекамер. У нас тут даже туалет открытый, понимаете? На этом ведь можно сделать деньги. Интернет-пользователи смогут выбирать, какую камеру они в данный момент просматривают, смогут менять угол и точку зрения, и все такое. По основным каналам будут пускать выдержки: самые яркие события минувшего дня. А потом вся эта публика будет голосовать по телефону или по сети. Насчет того, кому из нас умереть на следующей неделе. Чем умнее ты будешь себя вести, чем забавнее ты покажешься широкой публике, тем дольше протянешь. Говорят, один старый зэк сказал недавно, что это сильно смахивает на жизнь настоящих актеров.

Пока не выключили свет, я сажусь поиграть с металлическими шариками: я вообще в последнее время всерьез к ним пристрастился. Иногда я читаю сихотворение, которое мне прислала по почте Элла Бушар, про верные сердца и прочее в том же духе. Я знаю, что нужно писать стихотворение, но она не знает – пока не знает, по крайней мере. Но сегодня я сихотворение читать не хочу, я играю в причину и следствие, с шариками. Потом Джонс, охранник, приносит мне в камеру телефон. То, что в камерах теперь можно подключать телефоны, – единственный положительный результат бурной деятельности Лалли. И еще двери в кабинках душевого блока, и электрические зажигалки для сигарет, даже притом что настоящего огонька от них не дождешься. Я беру у Джонси телефон.