– Спускайтесь. Я сам это сделаю. И я пришлю за мистрис Стаффорд телегу. Ей самой все не унести.

– Я справлюсь. Государственный секретарь не занимается балдахинами.

– Государственный секретарь занимается всем. Странно, что я не шью королю рубашек.

Джейн покачивается над ним, ее ноги утопают в перине.

– Королева Екатерина шьет. До сих пор.

– Вдовствующая принцесса Екатерина. Спускайтесь.

Она спрыгивает, юбки колышутся и шуршат.

– Даже после всего, что между ними произошло. Только на прошлой неделе прислала дюжину.

– Мне казалось, король ей запретил.

– Анна говорит, их надо порвать и использовать на… ну, вы понимаете, в нужниках. Король был очень зол. Возможно, потому, что ему неприятно слово «нужник».

– Это верно, – говорит Кромвель. Король ненавидит грубые слова и не раз строго обрывал придворных, пытавшихся рассказать сальную историю. – Так это правда, что сказала Мария? Что королева боится?

– Сейчас он вздыхает по Мэри Шелтон. Да вы сами знаете. Наблюдали.

– Однако это, без сомнения, вполне невинно. Король должен быть галантным до тех пор, пока наденет длинный шлафрок и будет сидеть у огня с капелланами.

– Объясните это Анне – она не понимает. Она хочет отослать Шелтон прочь. Ее отец и брат не соглашаются. Шелтон – их родственница, и уж если король глядит на сторону, то пусть это будет кто-то из своих. Кровосмешение в наши дни так модно! Дядя Норфолк… я хотела сказать, его светлость…

– Ничего, – рассеянно говорит он, – я его тоже так называю.

Джейн закрывает ладошкой рот. У нее детские пальчики с крохотными розовыми ногтями.

– Я буду вспоминать это, когда окажусь в деревне без всяких развлечений. А он вам говорит «дорогой племянник Кромвель»?

– Вы оставляете двор?

Без сомнений, она собралась замуж. За кого-то в деревне.

– Я надеюсь, месяца через три меня отпустят.