В комнату врывается Мария со злобной гримасой на лице. Она прижимает к животу – теперь уже вполне заметному – две вышитые подушки, в свободной руке золоченый таз, а в тазу – книга стихов. Мария бросает подушки и раскрывает кулак: в таз с грохотом, словно игральные кости, сыплется пригоршня серебряных пуговиц.
– Все было у Шелтон. Вот сорока!
– Все равно королева меня не любит, – говорит Джейн. – И я соскучилась по Вулфхоллу.
* * *
Для новогоднего подарка королю он заказал Гансу миниатюру: Соломон на троне приветствует царицу Савскую. Это аллегория, объясняет он. Король принимает плоды церкви и дань своего народа.
Ганс смотрит на него испытующее. «Я понял». Делает наброски. Соломон исполнен величия. Царица стоит спиной к зрителю, невидимое лицо поднято к царю.
– А мысленно, – спрашивает он, – вы видите ее лицо, хоть оно и скрыто?
– Вы оплатили затылок, – отвечает Ганс, – его и получайте. – Трет лоб, потом сдается. – Неправда. Я ее вижу.
– Это какая-то случайная встречная?
– Не совсем. Скорее женщина из детских воспоминаний.
Они сидят перед шпалерой, которую подарил ему король. Взгляд художника обращается к ней.
– Эта женщина. Она принадлежала Вулси, затем королю, теперь вам.
– Уверяю вас, в жизни у нее нет двойника.
Разве что в Вестминстере есть очень скрытная и многоликая шлюха.
– Я знаю, кто она. – Ганс многозначительно кивает, сжав губы; глаза дразнят, как у собаки, которая стащила платок, чтобы ты за нею побегал. – Слышал в Антверпене. Почему вы не заберете ее сюда?
– Она замужем. – Он неприятно поражен, что в Антверпене кто-то обсуждает его личные дела.
– Думаете, она с вами не поедет?
– Много лет прошло. Я изменился.
–