Люди часто спрашивали меня, где мой муж и что он думает по поводу творящегося в стране. Я мрачно отвечала, что он далеко, за морем, служит своему королю в Кале, но ни мнения Ричарда о текущих событиях, ни своего собственного я, разумеется, им не сообщала. Мнения мужа я попросту и не знала, а мое состояло в том, что наш мир сошел с ума, и, когда все будет кончено, в небесах над Англией загорятся сразу три солнца. Я часто писала Ричарду и передавала письма с торговыми судами, направлявшимися в Кале, однако он, по-моему, их почти не получал. В начале марта я кратко известила его, что у меня опять будет ребенок, но он не ответил, и мне окончательно стало ясно: либо ему вообще не передают мои послания, либо он не имеет ни малейшей возможности написать мне.

Герцог Сомерсет назначил его командиром крепости Кале, а теперь и сам герцог сидел в крепости – его заперли в Тауэре, обвиняя в измене. Как должен был поступить в данном случае командир, присягнувший ему? И как должен был действовать весь гарнизон Кале?

Члены королевского совета и члены парламента вновь направились в Виндзор, желая повидаться с королем. Вернувшиеся из Виндзора суда причалили к дворцовой лестнице, и знатные лорды в подбитых мехом одеждах высадились на берег с помощью слуг, одетых в ливреи. По лестнице они поднимались медленно, как люди, утратившие почти всякую надежду. Наблюдая за этим, королева спросила меня:

– Зачем они ездят туда? Они же должны понимать, что он не проснется. Сколько раз я ходила к нему, даже кричала на него, но он и глаз не открыл. С чего же вдруг он станет просыпаться ради этих лордов? Неужели им не ясно, что просто необходимо назначить меня регентшей? Только я смогу удержать в узде герцога Йоркского и его союзников и восстановить в Англии мир.

– Они все еще надеются, – ответила я, глядя, как эта печальная процессия движется по направлению к главному залу дворца. – Но я думаю, теперь они все же вынуждены будут назначить регента. Страна не может и дальше жить без правителя.

– Им придется назначить меня! – настаивала Маргарита.

Она была исполнена решимости – стиснула зубы, выпятила подбородок и даже как будто стала выше ростом. Выглядела она в эту минуту настоящей королевой и явно была уверена, что Богом призвана сыграть в жизни Англии значительную роль.

– Я хочу служить своей стране, – продолжала она. – Я обеспечу ее безопасность, а потом вручу бразды правления своему сыну, когда он станет мужчиной. Я готова исполнить свой священный долг как королева Англии. И если они сделают меня регентшей, я обещаю принести в Англию мир.