– Французский король его поддержит?

Джеффри качает головой:

– Как он может? В этом ни логики, ни морали.

Монтегю устало улыбается:

– Он может его не отговаривать. Или может пообещать, что поддержит, лишь для того, чтобы начать крестовый поход. Суть в том, что король берет с собой Ричмонда.

– Генри Фитцроя? Зачем?

– Он будет жить при французском дворе как гостящий принц, а сын французского короля Анри герцог Орлеанский должен вернуться в Англию с нами.

Я в ужасе.

– Французы принимают Фитцроя, бастарда Бесси Блаунт, в обмен на своего принца?

Монтегю кивает:

– Видимо, решено, что король объявит его наследником и лишит наследства принцессу.

Я ничего не могу с собой поделать. Я роняю голову в ладони, чтобы сыновья не видели муку на моем лице, и чувствую, как Джеффри нежно кладет руку мне на плечо.

– Мы не бессильны, – говорит он. – Мы можем с этим бороться.

– Король и Леди берет с собой во Францию, – продолжает Монтегю. – Собирается дать ей титул и богатство, она станет маркизой Пемброк.

– Что? – спрашиваю я.

Странный титул; она тогда станет лордом в своем праве.

– И как он повезет ее во Францию? Она не может быть придворной дамой, раз королева не едет, нет двора королевы. Кем она поедет? Что будет делать? Кем ее считать?

– Той, кто она есть, – шлюхой, – ухмыляется Джеффри.

– Дамой нового образца, – тихо, почти печально произносит Монтегю. – Но королева Франции ее не примет, и сестра французского короля тоже, ей придется остаться в Кале, когда короли будут встречаться. Она не увидится с французским королем.

На мгновение я вспоминаю Поле Золотой парчи, королев Англии и Франции, вместе идущих к мессе, щебечущих, как девочки, целующихся и обещающих друг другу вечную дружбу.