Новый архиепископ постановил, что брак короля и королевы недействителен и всегда был таким. Епископ Джон Фишер целый день приводил доводы против, и на исходе дня его арестовали. Сожги это письмо.

Король послал герцога Норфолка к королеве сообщить, что теперь ее будут называть вдовствующей принцессой и что король женат на леди Анне, которую теперь называют королевой Анной.

Сожги это письмо.

Я знаю, что должно произойти дальше, и жду прибытия королевского герольда, а когда он прибывает, провожаю его в покои принцессы. Она сидит за столом, яркое весеннее солнце льется над ее склоненной головой: она пишет ноты для лютни. Когда я вхожу, она поднимает взгляд, и я вижу, как гаснет ее улыбка, когда она видит за моей спиной гонца в ливрее. В мгновение она делается старше, превращаясь из счастливой девушки в ожесточенного подозрительного дипломата. Она встает, смотрит, как гонец кланяется ей. Он кланяется – низко, как положено герольду перед принцессой. Она тщательно изучает имя на запечатанном письме. Она названа верно, принцессой Марией. Только потом, уверившись в том, что гонец не замышляет никакого подвоха и неуважения, она ломает королевскую печать и бесстрастно читает быстрые каракули короля.

Стоя у двери, я вижу, что слов в письме немного, оно подписано «Г» с росчерком. Принцесса поворачивается ко мне и, широко улыбнувшись, протягивает мне письмо.

– Как хорошо, что Его Светлость счел нужным сообщить мне о своей радости, – произносит она, и голос ее безупречно ровен. – После обеда я напишу ему, чтобы поздравить.

– Он женился? – спрашиваю я, подражая радостному удивлению в ее голосе ради герольда и придворных дам.

– Именно так. На Ее Светлости маркизе Пемброк.

Она выговаривает недавно придуманный титул, и голос ее не дрожит.

Июнь. Я видел, как ее короновали, все кончено. Джеффри прислуживал ей, я шел за королем. Я нарезал мясо на обеде в честь ее коронации. Я давился каждым куском. Не было ни единого приветственного выкрика вдоль всего пути процессии. Женщины кричали славу истинной королеве. Сожги это письмо.

Джеффри прибывает на наемной лодке вверх по течению, в темном плаще из камвольной шерсти, в шляпе, надвинутой на глаза. Он посылает мою внучку Катерину, чтобы проводила меня к нему, и ждет на маленьком причале, которым пользуются горожане.

– Я виделся с королевой, – коротко сообщает он. – Она дала мне вот это для принцессы.

Я молча беру письмо, запечатанное воском; но на нем нет дорогого мне герба с гранатами.

– Ей запрещено писать, – говорит Джеффри. – Запрещено кого-либо навещать. Ее держат почти как в тюрьме. Он собирается урезать ее свиту. Болейн не потерпит соперничающего двора и королевы-соперницы.