Когда исповедь была окончена, настоятельница долго молчала. Потом она привлекла к себе Паулу и ласково спросила:

— Ну что же ты намерена делать, дитя мое? Признайся откровенно: пылкая страсть, которая овладела тобой так неожиданно, заставляет тебя броситься в объятия любимого человека и отдать ему свою руку? Не правда ли, я отгадала?

Паула кивнула в знак согласия, и по ее лицу разлился густой румянец. Игуменья прижала девушку к своей груди и продолжала задумчивым тоном:

— Я видела однажды твоего Ориона; он ехал на четверке прекрасных коней, напоминая собой знаменитые статуи языческой Эллады. Судьба наделила его красотой и высоким происхождением, и богатством; этот юноша одарен редким умом и талантами, у него есть все, чтобы пленить женщину, и моя милая Паула, конечно, готова отдать ему свое сердце. Не так ли, дитя?

Молодая девушка снова отвечала наклонением головы, и настоятельница добавила с легким вздохом, как будто покоряясь чему-то неизбежному:

— Значит, всякое предостережение было бы напрасно. Орион, конечно, не нашей веры…

— Но как он почитает ее! — воскликнула Паула. — Иначе сын Георгия не стал бы рисковать своей жизнью и свободой для спасения мелхиток.

— Скажи лучше: в угоду возлюбленной, — возразила игуменья. — Но оставим этот вопрос, хотя мне больно подумать, что дочь Фомы сделается женой якобита. Ты не покинешь его ни в коем случае. Пусть будет так: Отец Небесный нередко приводил заблудших к покаянию неисповедимыми путями.

Тут Паула бросилась игуменье на шею, но та усадила растроганную девушку на прежнее место. Взяв ее правую руку в обе свои, монахиня перешла на более спокойный тон. По ее словам, как она сама, так и прочие сестры были многим обязаны Ориону; она от души желала Пауле найти в супружестве величайшее земное счастье, но так как девушка пришла к ней за советом, то настоятельница считала своим долгом указать ей на те опасности, которые могут встретиться и в супружеской жизни. Старушка видела на своем веку немало поучительных примеров; она знала десятки молодых людей, жестоко погрешавших против родителей и святой церкви; казалось, они были совсем погибшими грешниками, и все-таки для некоторых из них наставал день покаяния, как некогда для апостола Павла по пути в Дамаск. После такого переворота из неблагодарных сыновей выходили примерные христиане.

Паула радостно встрепенулась, придвигаясь ближе к настоятельнице, но та отрицательно покачала головой; ее глаза вспыхнули религиозным экстазом, и она продолжала серьезнее прежнего:

— Помни, однако, дитя мое, что с этими людьми случилось чудо, которое мы называем духовным рождением; они остались прежними по плоти и чувствам, но их отношение к миру и жизни сделалось совсем иным; к чему они стремились раньше, то ненавидели теперь; важное сделалось для них ничтожным, ничтожное — важным. Сначала они сообразовывались только с собственными желаниями, а потом старались угодить Богу и поступить по Его святой воле. Прежние побуждения остались при них, но раскаявшиеся грешники сдерживали теперь их в известных границах, постоянно помня, что человеческие страсти не ведут нас к счастью, а, напротив, к вечной гибели. Эти переродившиеся люди научились презирать мир и обращать свой взор от земного праха к небу; кто из них впадал в искушение, тот мужественно боролся с ним, чтобы не поддаться греху. Но что делает Орион, твой возлюбленный? Хотя он осознал свой грех, однако мечтает основать свое счастье на высоком общественном положении и примириться с Богом на этом пути. Не только его чувства остались прежними, но и отношения к мирским удовольствиям; плотская любовь заставляет его стремиться к высоким целям, но здесь сатана бросит ему под ноги не один камень; юноша не раз споткнется и едва ли сумеет снова встать на ноги. Горе не заставило его возродиться для новой жизни с Господом. Я видела много таких печальных примеров. Если человек хоть раз позволит себе далеко уклониться от заповедей Божьих и не вполне исправится, то на него нельзя рассчитывать, не проверив прежде, насколько он тверд в добродетели. Если ты хочешь следовать влечению своего сердца, то все-таки не должна спешить в открытые объятия возлюбленного и отдавать ему свою руку прежде, нежели он исправится вполне.