По пути я подбираю потерянную вьетнамку.
Я понимаю, что надо было взять ключ, потому что теперь мне придется ее разбудить.
Я тихонько стучу в дверь.
– Кто там?
Голос у нее взволнованный. Неужели она подумала, что я могу тайком от нее сбежать?
– Это я!
– Пароль! – требует она с нервным смехом в голосе.
– Завтрак.
Она открывает старую деревянную дверь и шмыгает обратно в постель, натягивая на себя простыню.
Стаканчики с кофе стоят на подошве потерянной вьетнамки, как на подносе. Я ставлю по стаканчику с каждой стороны кровати. Потом кладу Тесс в рот клубнику и наклоняюсь поцеловать ее клубничные губы. И когда она улыбается, слова, которые бурлили во мне, как пузырьки шампанского, с того момента, когда мы стояли рядом под солнцем у Сан-Миниато-аль-Монте, вырываются на свободу:
– Кажется, я тебя люблю!
Ее реакция прекрасна – она совершенно искренне удивлена и счастлива, как ребенок в рождественское утро.
– Нет, мне не кажется! Я люблю тебя! Я тебя люблю! – Меня разрывает от счастья, что я сказал это. – Ты – невероятная, у тебя потрясающее тело…
– Нет! – Вдруг она поднимает руку и отворачивается, устремляя взгляд куда-то сквозь закрытые ставни.
– Тесс?
– У меня грудь ненастоящая!
– Я знаю.
Она поворачивается ко мне:
– Ты