— Да нет, до дома тебя проводить, — смутился Таганцев. — Ну, подвезти, в смысле…

— Подвези, — легко согласилась Натка, оперевшись на руку, которую Константин галантно, но весьма неуклюже выставил перед собой. — Только мне сначала за Сенькой в детский садик заехать нужно.

— Не вопрос. — Константин Сергеевич толкнул дверь черного хода, и она легко отворилась, словно он знал волшебное «сим-сим».

До стоянки они дошли чинно и молча. Натка чувствовала, как сильно бухает сквозь тонкую рубашку лейтенантское сердце, но что это значит, не понимала — волнуется он от ее близости, или в большом теле и сердце большое, оттого и бухает.

— Прошу, — распахнул он дверь «девятки». В салоне пахло бензином и дешевым куревом.

Натка невольно вспомнила холеный «Лексус» с кожей и тонким ароматом внутри.

— Не «Ламборджини», конечно, — вздохнул Таганцев, — но кой-чего может…

Ловким движением он через окно прицепил на крышу мигалку.

— Ну? — подмигнул Константин Натке. — На спецзадание? С ветерком?

И они помчались, нарушая все правила.

В детском саду, ясное дело, их шумное появление произвело фурор. Дети и воспитатели прилипли к окнам, стараясь рассмотреть «девятку» с мигалкой, и только Сенька, увидев Таганцева, буркнул:

— А вот и полиция. Не прошло и полгода.

Константин Сергеевич протянул ему огромную лапищу. Сенька, секунду подумав, вложил в нее маленькую ладошку. Они обменялись молчаливым крепким рукопожатием под любопытными взглядами Сенькиных одногруппников.

Лейтенант взгромоздил пацана себе на плечи и широкими шагами направился к машине. Натка едва успевала за ним.

— Ого! — восхитился Сенька. — Вот это высота, я понимаю! А ты галопом можешь?

Пришлось лейтенанту припустить галопом под Наткин хохот, потому что скачущий Таганцев — зрелище не для слабонервных…

Сенька нырнул на заднее сиденье, Ната села вперед.

— Он из меня веревки вьет, — весело пожаловался Константин, садясь за руль.

— А ты не вейся. Не поддавайся, в смысле. Что ты, детей не знаешь?

— Не знаю. Откуда мне знать-то?