– Вот увидишь, Гончар, – шептал ему Миша, – какова она на самом деле! Поверь, она достойна смерти.

– Теперь, когда все немного встряхнулись смертью… э-э-э, не знаю, как ее звать… впрочем, это не сильно важно, – Трофим наклонился и заговорил с Ириной, – ты, дорогуша, будешь говорить правду и ничего кроме правды. И, может быть, тогда я оставлю в покое твою никчемную потаскушью жизнь. А ты, Гончар, будешь внимательно слушать, что говорит это быдло, – указал он пистолетом на Иру, а Миша добавил, что врать не следует.

– Я знаю, что нам нечего скрывать, – тихонечко произнес Гончаров, а Ира подозрительно и стыдливо опустила глаза, кивнув на требования Трофима, испугавшись своеобразного «детектора лжи», где ложь и вранье будут караться смертью. В ее случае говорить правду – причинить нестерпимую боль не только себе, но и любимому человеку. Виновница всего этого, кажется, сама давно запуталась, кого нужно презирать, кого любить, кого использовать, но она отчетливо и цинично понимала одно: сохранность ее жизни сейчас целиком и полностью зависит не от беспомощного Гончарова, так благородно просившего за нее, а от жестокого, неуравновешенного и недооцененного (чем его очень обидели) бандита Миши.

– Говори, – начал Трофим, – любишь его?! – показал он в сторону управляющего.

– Да, – ответила она.

– Как-то неуверенно. Чем докажешь?! – усугублял ситуацию Миша, желая утопить Иру в ее собственной лжи, не имея к ней ни капли сожаления.

Девушка угодила в такую непростую ситуацию, когда нужно было раскрывать свои картишки, а у нее в запасе одна мелочевка, козырей уже не осталось, они были истрачены впустую, поэтому надеяться было не на кого. Грядет развязка, после которой наверняка удовлетворится тот, кто ее ненавидит, и разочаруется тот, кто любит – после такого можно и с жизнью проститься.

Миша улыбался – Ира не могла обернуться, чтобы увидеть его: она смотрела в пол и совершенно не замечала, как из глаз рекой льются слезы. Барменша ощущала запах курева от Трофима и сердцем чуяла, как изнывала душа морально размазанного по стенке Валентина.

– Любовь по-разному доказывают, – тихо молвила она.

– Ты не умничай, а на вопрос отвечай! – сделал замечание Трофим.

– Давай-давай, не тяни, – подгонял ее Миша.

– Как же это объяснить, Господи? – Ирина не могла найти нужных слов. – Люблю я его… по-настоящему, – правда, вместо нормальных доводов Ира начала приводить неубедительные. – Поцеловать его могу, совместные фотки показать. Пусть он вам скажет, что мы уже почти семья. Могу подарки его предъявить… Ну посмотрите на него, разве равнодушные будут так смотреть?