***

Утром к закусочной подъехал приемный отец Ангелы. Горе глубоко отпечаталось на его лице, и Марк сразу догадался кто он, не встречаясь с ним прежде. Старик и сам безошибочно подошел к Марку, и они горячо поприветствовали друг друга. Здесь, похоже, редко объявляются люди, которых никто не признает в лицо, подумал Марк.

Отца звали Пол. Рассказать о нем могу лишь немногое. Обычный, подпорченный старостью человек, лет под семьдесят, крепкого телосложения и с приличным брюшком. В годы своей молодости он прославлял свое имя дурными выходками, пока его не загребли в морскую пехоту. А там, оказавшись на востоке, понюхал пороху и даже измарал руки в крови.

Изменял жене, пару раз попадался на этом. Пил и вел себя как, он сам выразился, тупой боров. Но, пытаясь спасти себя от мук совести, стал на путь стяжателя веры. Даже вызвался совершить подвиг христианина, взяв на себя заботу о беспризорниках. Теперь он приемный отец для уже семи детей со всех уголков света.

У него был один собственный ребенок, уже много лет назад окунувшийся в свободную взрослую жизнь. Но его рождение чуть не перечеркнуло судьбу его жены при родах. После этого случая они решили не рисковать. К тому же двукратным плюсом к карме, как тогда он и его жена считали, станет воспитание чужого ребенка, оказавшегося в беде.

– Дети разные бывают, – болтал он между приступами задумчивого оцепенения. Очевидно, ему горячо хотелось выговориться, и Марк оказался подходящим слушателем. – С некоторыми действительно бывало тяжело. И знаешь, для себя лично я решил, что в совокупности дети далеко не всегда являются ангелами. Но каждый раз повторяя, что это всего лишь дети, зачастую глотнувшие подлинного горя и бед, таких, что редкому взрослому за целую жизнь удастся понюхать, приходишь в себя и, смахнув слезу, начинаешь с новыми силами вкладывать душу, поднимаешь их на ноги.

Ангела стала третьим ребенком, взятым из приюта. И я уже начал подумывать, что все, она будет последней, что больше не соберу достаточно сил, для новых подвигов. Как же все-таки я заблуждался! Иногда от приемных детей узнаешь страшные истории, омерзительные истории, те, что они пережили на своей шкуре. От которых даже у повидавших всякое стариков кровь стынет в жилах. Понимаешь потом, почему они недоверчиво относятся к людям, ко всему миру. Но встречаются и такие самородки, подобные моей Ангеле, кто возвращает телу давно потерянную душу. Пусть изодранную, пусть заплеванную и ничтожную. Но когда она вновь теплится в теле, то мало-помалу начинаешь вспоминать давно забытые чувства. А с Ангелой мне пришлось узнать и понять то, что я никогда не испытывал, каково оно на вкус настоящее счастье.