Чья-то рука сильно сжала плечо Лореды.
– Извините, ребята, – сказала Элса. – У дочки сегодня был тяжелый день. Не обращайте на нее внимания.
Она потащила Лореду домой.
– Черт, мама! – Лореда попыталась вырваться. – Зачем ты это сделала?
– Тебя отметят как профсоюзного зачинщика, и тогда нам конец. Кто знает, может, в той группе шпион? Они повсюду.
– Мы не должны так жить!
Мама вздохнула.
– Это не навсегда. Мы найдем выход.
Новые слова для старой надежды, которая никогда не сбывается.
В долине нарастало напряжение. Оно чувствовалось в полях, в очередях за пособием, в лагере. Понижение зарплаты напугало и обеспокоило всех. А что, если заработок еще срежут? Никто не произносил этого слова вслух, но оно буквально висело в воздухе.
Забастовка.
Ночами по лагерям сборщиков и палаточным городкам на пустырях теперь прохаживались бригадиры, вооруженные дубинками. Ходили от домика к домику, от палатки к палатке, от лачуги к лачуге, прислушиваясь к разговорам, и при их появлении людей словно холодной водой окатывало. Все знали, что среди них есть шпионы – те, кто ради расположения хозяев готов выдать товарищей, выражавших недовольство.
После тяжелого рабочего дня Лореда без сил лежала на кровати, глядя, как мать разогревает на плитке консервированную свинину с фасолью.