«Военный дневник» Гальдера, записи в котором единовременны происходящим событиям, каких-то разъяснений относительно мотивов появления приказа фюрера не даёт. Несмотря на то, что дневник вёлся одним из самых высокопоставленных военных чинов Третьего рейха, создаётся впечатление, что приказ этот был для Гальдера полной неожиданностью, и смысла его он так и не понял. Утренние записи от 24 мая вполне спокойны, по ним видно, что начальник Генерального штаба Сухопутных войск весьма доволен ходом операции и никаких неприятных сюрпризов не ждёт:

«Обстановка и дальше развивается чрезвычайно благоприятно, хотя выход пехотных соединений к Аррасу несколько задерживается. Поскольку южнее Соммы в настоящий момент нам ничто не угрожает, я не считаю ситуацию опасной. Силу сопротивления противника не следует расценивать слишком высоко, французы могут вести только бои местного значения. Итак, события развиваются своим чередом; мы должны запастись терпением» [23; 423].

В 15.30 появляется запись:

«С сегодняшнего утра фюрер у Рундштедта» [23; 424].

Но дальше никаких записей, свидетельствующих о беспокойстве или недовольстве Гальдера.

И только в 20.00:

«Главком (т.е. Браухич – И.Д., В.С.) возвратился из ОКВ. По-видимому, вновь неприятное объяснение с фюрером» [23; 425].

Но что характерно, о причине плохого настроения Браухича – ни слова. Видимо, для Гальдера это – загадка.

А вот в 20.20 в дневнике появляется запись с восклицательным знаком, который равно свидетельствует как о неожиданности полученного известия, так и о непонятности для Гальдера мотивов и причин, которые могли привести к появлению подобного рода известий:

«Приказ, отменяющий вчерашний, предписывающий окружение войск противника в районе Дюнкерк, Эстер, Лилль, Рубэ, Остенде. Подвижное левое крыло, перед которым нет противника, по настойчивому требованию фюрера, остановлено (выделено нами – И.Д., В.С.). В указанном районе судьбу окружённых армий должна решить наша авиация» [23; 425].